Слая очень удивили две вещи. Первое – это то, что прибывший с медицинской машиной оператор, прежде чем приступить к делу, мрачно спросил, действительно ли Слай желает оказать помощь синтонианцу, не передумает ли он, а когда услышал подтверждение, пожал плечами и хмыкнул, высоко подняв брови.
Вторая странность заключалась в том, что за все время, пока Слай ожидал «Скорую», он так и не услышал полицейских сирен, не увидел суеты, сопутствующей расследованию преступления. Всем будто бы все равно, что на площади перед казино произошло побоище, убиты восемь разумных существ, а одно сейчас издыхает, заливая кровью мостовую. Люди шли, с интересом или равнодушием поглядывая на раненого, на «Скорую помощь», на беорийца в испачканных красным башмаках.
Наплевательское отношение. Не такое, как у Слая на родине. Все-таки Мория сильно отличалась от Беории, что ни говори.
Оператор «Скорой» быстро вытащил из машины медицинского робота, активировал его, и тот полез на синтонианца, похожий на огромного паука с десятками белых ножек-щупалец. Ножки тут же опутали раненого сетью тяжей, вонзились в плоть, сшивая раны, и синтонианец буквально исчез под белой паутиной.
Слай хотел уйти – что ему тут делать? Все, что он мог, – сделал! «И пусть другой сделает лучше меня!» Так всегда говорили парламентарии на Беории, покидая свой пост в правительстве. Откуда взялась эта фраза, никто не знал, но по слухам – из далекого прошлого, еще доимперского времени.
Собирался уйти, но не ушел. Хотелось все-таки посмотреть, чем все это закончится. Забавно работает этот медицинский робот, Слай видел такие только в сериалах. Медицинский робот – замечательная штука, и, кстати, – очень дорогая. Дороже, чем звездолет Слая. И даже – чем другой какой-нибудь звездолет, сделанный не триста лет назад. Но это и понятно: всякие там генераторы, двигатели, пушки и торпеды – ерунда. Попробуй-ка отремонтировать живое существо! Тут нужен мощнейший мозг, умеющий работать с тончайшими нервными окончаниями, волоконцами мышц, костями, кожей, всем тем, что делает человека человеком.
Впрочем, мама всегда говорила, что человека человеком делает совсем не плоть, а совсем другое. Что именно – она так и не пояснила, сказав, что когда-нибудь разберется сам. А если не разберется, то цена ему – кусок засохшего дерьма. Мама иногда говорила очень образно и одновременно туманно.
Через полчаса ползания по неподвижному телу робот внезапно быстро втянул в себя «патину» и заполз в машину, где и затих, превратившись в мертвый кусок пластметалла. Оператор хлопнул его по макушке, видимо деактивируя, чтобы не расходовать батарею, подошел к Слаю и протянул к нему руку:
