За представителями «Мицу-коси» двигались представители других фирм — в порядке их веса и денежного могущества, а сзади всех — маленький, тоненький, в подвернутых брючках Медзутаки-сан.
Дальневосточная хроника Совкино пополнилась ценными физиономиями приехавших соревнователей, церемониальной встречей и не менее ценным: куском бухты, бегом древних шаланд под прямыми квадратами парусов, современными пароходами, суетней шампунек — всем, что жители Владивостока видят ежедневно, что им примелькалось и своеобразной красоты чего они обычно не чувствуют.
— Филиппов!
Около автомобиля стояла Вера Гомонова.
— Филиппов, а нас никто не встречает?
Оператор выскочил из машины. Хроника Совкино прервалась.
— Ты на «Хозан-мару»? Никто не предполагал... Здравствуй, дорогая! Поздравляю со спасением. А где Панкратов?
— Рядом со мной.
Филиппов увидел седого, коротко остриженного человека, с глубоко провалившимися голубыми глазами, с тяжелыми челюстями, в американской фуфайке крупной вязки.
На одну секунду Филиппов положил руки на плечи женщины и привлек ее к себе. Потом ловким прыжком вернулся к стеклянному глазку и успел еще захватить последнего, самого невзрачного из претендентов — Медзутаки-сан, покидающего трап и делающего первый шаг по советской земле.
Через четверть часа все было кончено. Филиппов складывал ножки аппарата и усаживал в автомобиль Веру Гомонову.
— А вы что же, товарищ Панкратов?
Панкратов подошел к машине, взялся за борт, но потом опустил руку.
— Не подойдет, — сказал он сиплым простуженным голосом. — Мне в Куперовскую падь.
— Идите, Панкратов, — прощалась Вера. — Передайте привет жене.
Филиппов, наконец, уложил аппарат и сел.
— Куда тебя везти? Поедем ко мне в контору.'
— Хорошо, в контору.
Автомобиль полез на крутизну.
Гомонова вдохнула горячий ветер, посмотрела на Филиппова и пожала плечами.
— Снова во Владивостоке!
— Не верится?
— С трудом.
Ленинская улица вымощена гранитной брусчаткой. Она нарядна, потому что с правой ее стороны много садов, скверов и зеленых пустырей, потому что рядом бухта, заливы и Русский остров, и солнце освещает ее с утра до вечера.
Контора Совкино в большом доме, выстроенном во время интервенции мясными торговцами Бурлаковыми в путаном фантастическом стиле: кусок Европы, кусок Америки, и все увенчано двумя индусскими чалмами. Издали, с перевалов, благодаря игре перспективы, точно приклеенный к сопкам Чуркина, дом кажется дворцом Черномора на театральной декорации.
