– Надо было раньше и сильнее! – вслух пожалел Палыч-Сан.
– Да не пьяным, а просто с запахом! – поспешно поправил приятеля Адиль.
Фархад заметно помрачнел, замолчал. Потом спросил у племянника, совершенно без акцента и как-то уж совсем обыденно, по-русски:
– А в морду хочешь? Эх, не твои бы начальники, это еще ладно, да не твоя бы тетка с сестрами, которые на нас с восторгом смотрят – уже бы получил! Дед твой умер давно, я теперь старший мужчина в роду – и твоему отцу могу въехать, чем попало за такие вещи! А ты… позоришь род, мальчишка? В бухарики рвешься?
Борис Нориков кинулся грудью гасить пожар назревающей семейной ссоры. Присоединился и Палыч, от всей чистоты души. Нет, голодными остались, ну – почти голодными, килограмм печенюшек, сладкого «хвороста» и столько же сухофруктов – не в счет.
Так еще и долгоиграющий семейный скандал косвенно организовать! Знаю я этих горячих тюрков без уздечек, ага! Что узбеки, что туркмены… таджики… не-а, последние и не тюрки даже вовсе, дикие какие-то совсем, ё-п-р-с-т!
Тем временем, по двору уже вовсю расстилался вкусный дым, нежный запах мяса, жареного лука, распаренных специй… да и вообще… Ну и кто устоит против запаха готовившихся восточных блюд? Да не я – это уж точно!
И вот только теперь, только в этот самый момент, до Егоркина и дошел, как дробинка-аскорбинка до кишок жирафа, весь глубокий смысл приема неожиданных гостей по-восточному, по – узбекски!
– Твою бригаду во все поперечины через пень-коромысло! Это же надо! Как какой-то болван, как непроходимый жлоб, как перезрелый весенний кабан накинулся Палыч на легкие подготовительные закуски! Да это даже и не закуски. А так – предварительные штрих-пунктирные украшения доброго узбекского достархана! Декорация! А Палыч? Ну и отличился! Нет, ну не твою же дивизию, а?
Да, теперь все встречные дворняжки будут валяться перед ним от смеха! Так страдал Егоркин почти вслух. У него лицо перекосило от смущения, оно стало прямо пунцовым. Нет, а Касымов-то, блин, хорош! Шепнуть бы мог – не налегай. Только осуждающие взгляды и бросал! Мол, жди плов, будь мужчиной! Так нет же! Ну, вы еще все и всё у меня получите! – разозлился Егоркин.
А тем временем женщины двора Касымовых (как сказано-то! Прямо как про беков или ханов!) понесли в беседку настоящий Ферганский ляган украшенный синими рисунками. Он был украшен пирамидой ароматнейшего плова.
В нем каждая рисинка отдельно от других пылала янтарным светом, напитанная нежным бараньим жиром и свежим хлопковым маслом, этого года выжимки. Каждый кусочек моркови, порубленной аккуратной соломкой, точь-в-точь – одна, как друга, истекал солнечным светом, просвечиваясь насквозь… А как благоухало мясо! В горах янтарного риса, среди истекающего нежным жиром мяса и моркови, источающих неземные благовония, торчали целые чищенные головки чеснока… А рядом еще и треугольные пирожки из сдобного теста, с курятиной и картошкой и местным луком…
