В промежутках между занятиями любовью он успевал рассказывать анекдоты, курить, острить и с видом гурмана хвалить и Танины «жаркие достоинства».
Но Орлову от него быстро «укачало», и она стала допускать его к себе не чаще, чем раз в неделю.
Прошло три месяца. Постепенно они стали остывать друг к другу, хотя интимную связь пока не прерывали.
Эдик всегда приходил в дом со своими продуктами. Он сразу оккупировал кухню, выдворив Татьяну, жарил, парил, резал все сам. Потом вносил в комнату поднос с неожиданными закусками. Эдик называл из «наши междусобойчики».
Мезин больше пил, чем ел, но он всегда хвалил Татьянин аппетит, утверждая, что только такие женщины, которые хорошо едят, полноценно работают в постели.
О своих делах Мезин всегда говорил вскользь, но довольно оптимистично, презирая при этом и друзей, и врагов, но все же он казался Татьяне бродячей собакой, мечтающей о хозяине с твердой рукой и командирским голосом.
В любви Эдик был искусен и ненасытен. Он являлся к Татьяне чаще всего в субботу, и они валялись с ним в постели до середины воскресенья.
Мезин любил готовить изысканный завтрак. Он приносил его к постели и умолял, чтобы Татьяна ела прямо сейчас, не одеваясь, так как ему нравилось ее рассматривать всю, как есть, «натюрель». При этом Эдик много пил, курил и посыпал пеплом простыню.
В этот свой приход он, медленно поглаживая Татьяну по оголенному колену, вдруг сказал:
— Слушай, Тань, грех такой телке, как ты, тратить попусту время на меня. Хочешь, я познакомлю тебя с мужиком, который ничего не пожалеет за этот круп?! — и он по-хозяйски похлопал Татьяну по бедру.
Таня, уже начавшая было привыкать к его заботе, ненавязчивой и легкой, восприняла такое предложение как глупую шутку:
— Тебе не терпится стать моим сутенером? — насмешливо спросила она, накрываясь одеялом.
Эдик облизнул тонкие влажные губы:
— Не кантуйся… Нам хорошо вместе, но тебе нужна достойная оправа, на которую бедный литератор никогда не заработает…
Повисла долгая пауза.
— А кандидат богат? — прервала молчание Татьяна.
— Крутой советский миллионер, — хриплым голосом ответил Эдик.
— Ну что ж, знакомь, — сказала Орлова, посмеиваясь…
В следующую субботу Мезин привел с собой маленького седого армянина с короткой татарской бородкой, похожего на актера Жана Габена.
— Армен, но не Джигарханян, — спокойно оглядывая немного смутившуюся Татьяну, представился ей гость.
Армен вел себя вежливо и уважительно. За столом, поддерживая светскую беседу, спрашивал Таню о спектаклях, которые она смотрела, о выставках, бывших на слуху у всей Москвы, поинтересовался, что она читала из новинок.
