Дорогу к пролому в заборе Костя знал хорошо. Только вот дождь, густой, как душ, подбирался то с одной, то с другой стороны, бил то по одной, то по другой щеке. Тачка, несмотря на все свои немецкие совершенства, тоже шла по грязи туго. Костя быстро запыхался и взмок. Между тем гроза, побродив по окрестностям и соскучившись там, вернулась в Копытин Лог. Как и час назад, она буянила прямо над дачами.
Час назад — так недавно! — Костя преспокойно лежал в кровати, ругал «Девятый вал», голубей на чердаке и ветку за окном. Теперь он бы всё отдал, чтоб вернуть эти счастливые минуты. А ещё лучше вернуть вчерашний вечер, когда и грозы-то никакой не было…
Теперь гроза была, а сам Костя толкал по грязной тропе тачку с мёртвой старухой. Он объезжал, как мог, мусорные кучи, которых всегда полно за огородами. Он вздрагивал, когда ветвистая молния с глухим треском повисала прямо перед его носом. То, что тут же грянет гром, он знал и потому считать не начинал, а только отплёвывался от дождя. Ещё он жмурился, когда в диком белом свете вдруг вместо потёмок воздвигались рядом с ним громадные деревья. Днём они выглядели куда скромнее! Проявившись резко, как в цифровом изображении, каждым своим листиком, побегом и веточкой, деревья тут же меркли, а громовый залп заставлял Костю присесть.
Один удар оказался чересчур могучим и близким. Костя опешил и сбился-таки с аллюра «Берёзки». Он сделал чересчур резкий шаг, и его нога в тонком летнем носке погрузилась в холодную грязь. Костя тут же исправил оплошность, вернул ногу в калошу, но туда успела уже налиться дождевая вода. Теперь носок противно леденил ногу.
«Бред! Тащу труп старухи, как какой-нибудь Хармс. Тот ведь тоже был писателем… Но про старуху-то он выдумал, это просто абсурдистский приём. Почему же у меня все трупы настоящие?» — бормотал Костя, из последних сил толкая тачку.
В обычное время и в обычной обуви ходу до оврага было от силы минут шесть. Теперь же дорога тянулась бесконечно. Костя не шутя боялся не поспеть к рассвету. Наконец показался знакомый поворот. Где-то рядом должна быть изба Каймаковой, а дальше дом аптекарши. Разглядеть эти примечательные строения Костя сейчас не мог, да и некогда было. Он подкатил тачку к обрыву, снял клеёнку и опрокинул свой груз в овраг.
Труп старухи неохотно сполз в темноту. Глубоко ли вниз он свалился или прицепился у самого края, Костя не знал, а заглядывать в овраг с высоты боялся, будто старуха могла утянуть его с собой в свою страшную бездну.
