— Некогда.
Егор взялся за ручку кухонной двери.
— Что, милиция уже здесь? — поинтересовался Покатаев. — Ворота что-то закрыты…
— Нету еще.
— А пора!
— Может, Владимир Олегович заблудился? — предположил Самоваров.
— Там тропа, — ответил Егор, — и я говорил, чтобы ни вправо, ни влево.
— Ну, мало ли! Погода вон какая! Надо было, чтобы из нас кто-то пошел, кто места знает, — сказал Покатаев.
— Он же сам хотел. Ему было срочно надо куда-то…
Самоваров молчал, но понимал уже: что-то случилось. Все сроки прошли, а милиции все нет.
— Давайте поедим, что ли? — предложил Покатаев. — Дело к обеду уже. Надо всех позвать.
Самоваров нашел, что это разумно. Что-то они разбрелись, а надо бы поостеречься.
Они сидели за столом, пили чай и поглощали семеновские припасы. Покатаев недовольно хрустел чипсами, запивая их какой-то псевдо-грибной бурдой из красивого стаканчика, и морщился:
— Валерия, ты хоть бы супец нам какой-нибудь спроворила.
Валька привычно огрызнулась:
— А я не прислуга! Да и вы не хозяин тут, чтобы приказывать.
— Так я не для себя же! Смотри, сколько народу мается.
— Раз маются, пускай сами и варят.
— Не злись так! Ну, не хозяин я, правильно. Теперь хозяин — вон он, Егор.
— Дядя Толя! — взмолился Егор.
— Как ни грустно, это правда… Что, Егорка, делать будешь с такими хоромами? Продашь?
— Кто же купит такую трущобу? — презрительно фыркнула Оксана.
— Не скажи, домок красивый.
— Зато ни дороги приличной, ни удобств. Даже электричества нет.
— Ничего, — заступилась за Дом Валька. — Жить можно.
— Ну, разве что каким-нибудь примитивам…
— Игорь Сергеевич, разумеется, был примитивом? — не удержался Валерик.
— Эх, друзья, — Покатаев откинулся на спинку стула, поиграл складками щек, — вот было дивное место, шумела тут жизнь, народ лез, как на мед, а умер хозяин, душа ушла, и все это превратилось в гору хлама. Что, Егорка, ударишь топором по своему вишневому саду?
— Вы, наверное, в самодеятельности занимались? — неприязненно осведомилась Настя.
— Нет. Серьезно и организованно — нет. Зато Инна пописывала самодеятельные стихи. Кстати, что это ее не видно?
— Она собиралась принять таблетку и отдохнуть. Ей очень плохо, — пояснил Самоваров.
— Конечно, конечно… Вот Инна с ее пиететом к таланту, с ее благородной пронырливостью устроила бы тут дом-музей. Или дом творчества художников имени Кузнецова И Эс. Она бы пробила! Облачилась бы в какие-нибудь черные кружева и ходила бы вдовой гения. Она как раз для этого рождена. Да, не повезло!
