— Зачем?
— У него вечно проблемы, — денежные, конечно, какие же еще. Игорь ворчал, что ребенку нужен “мерседес”, или еще что-то такое, не углублялась. Не знаю, что случилось, но мальчик был вне себя.
— Он остался в мастерской?
— Не знаю. Я ушла.
— А Настя приходила рисовать?
— Тоже не знаю.
— Скажите, Инна… — осторожно спросил Самоваров. — Игорь Сергеевич за ней ухаживал?
— А как же! Конечно! Он не мог по-другому — как только увидит оригинальное личико, сразу хвост распустит. Вот эту Настю вместе работать пригласил, хотя сам говорил: парень, что с ней приехал, очень способный, а она так себе… А ведь на натюрморт позвал ее.
— И далеко у них зашло?
— Понятия не имею. Николаша, учтите, я ненавижу сплетни и сама не сплетничаю никогда.
— Хорошо. А где были вы?
— На кухне.
— Вас видели там?
— Вряд ли. Я спускалась за чаем, скоро ушла. Потом встретился Владимир Олегович. Ну, что из банка. Он взял у меня Рембо (сначала подумал, что это Рэмбо, представляете?). Мы разговорились, и чтоб никому не мешать, заглянули в чулан, тот, налево, ну, вы знаете.
Еще бы Самоваров не знал этого чулана! Там хранились подрамники и всяческий совсем уж безнадежный хлам, а еще стояла в разложенном виде старая скрипучая раскладушка. Самоварову доводилось на ней спать — приехал как-то зимой, дом полон гостей, сарайчик не отапливался, пришлось ночь помаяться. Инна с Семеновым, должно быть, на этой раскладушке и сидели. Больше там не на чем.
— Как долго вы разговаривали?
— Довольно долго. Не знаю, почему так получилось. Вышли уже во втором часу… Владимир Олегович, конечно, все подтвердит… Это алиби?
— Не знаю, — пожал плечами Николай. — А ловко у вас про алиби сказалось…
— Что ж тут удивительного? Книжки читаем, фильмы смотрим. Куда же без криминала… — она осеклась, почувствовав вдруг двойной зловещий смысл сказанного. — Знать бы, кто это сделал…
— И?
— Я его убью. Своими руками.
Сказано было серьезно, Самоваров даже поежился. Инна давила окурок в фаянсовой пепельнице. Окурок скрипел. Она тут же закурила снова.
— Инна, держитесь, — сказал Николай. — Впереди у вас много тяжелых дней, и силы вам будут нужны. Теперь еще один вопрос: было у Игоря Сергеевича завещание, или Покатаев сказал правду?
Инна пожала плечами:
— Я не совала нос в такие вещи. Но на Игоря не похоже. Писать какие-то бумаги?.. Он был далек от всего этого.
— Стало быть, все останется…
— Егору, наверное.
— Тут вас спросят: а вам не обидно?
Самоваров ждал ее слез когда угодно, только не сейчас, но они вдруг закапали, закапали. Инна даже закашлялась, замахала руками:
