— Здравствуйте, — ответил Слепцов и стал откровенно вспоминать. — Так-так-так.
— Тыща девятьсот пятьдесят девятый год, хищение трех отрезов коверкота из ларька потребсоюза, — театрально прохрипел Николай.
— Самоваров! Ну тебя с твоими шуточками, — облегченно вздохнул Слепцов. — А я уж забеспокоился. Шеф нас отсылает, а тут вдруг возникает твоя подозрительная рожа. Я сначала подумал, клиент бывший, не приведи, Господи… Ты как здесь? Тоже в охране?
— Да что вы, Александр Иванович! Я теперь другой человек; то все забыто, то было в кино, на дневном сеансе. Я теперь реставратор мебели, в музее работаю.
— Здесь-то вроде не музей…
— Халтура. В отпуске я, деньги нужны. Поновляю господину Кузнецову уже четвертый буфет. У него коллекция буфетов. И всего другого. А вы, стало быть, теперь боди гард?
— Да, в услужении. На пенсии. Выперли — ну, я сюда и пошел. Платят ничего. Хотя, будь моя воля… Ну, не будем углубляться. Или как-нибудь потом, при встрече. Не вспоминаешь, значит, нашу контору? Ну и ладно, и не стоит.
Говорить было не о чем. Слепцов оглянулся на Дом, на окруживших Семенова незнакомых людей.
— Слушай, Николай, как здесь, в самом деле тихо?
— Пока было тихо. Но гости бывают. Случается, и шумят.
— Драки?
— Зачем же драки? Песни поют. Недели две назад заехал какой-то районный самодеятельный кружок нудистов. Весело было.
— Тьфу, гадость! Сброд, значит. Остаться бы мне, да шеф не велит. Это, конечно, под его ответственность, хозяин — барин, но мне не по себе… Случись что…
— … и надо приискивать новое место? Не бойтесь, Александр Иванович, здесь публика безобидная. И довольно людно. Ничего.
— Новое место! Злой ты стал, Самоваров, хотя я тебя и не виню. Досталось тебе. По старой-то дружбе — присмотри за моим, ладно? Парень он смирный, но на всякий случай? Я уж тебе потом…
Он не договорил, что он потом хорошего сделает Самоварову, да и трудно было придумать, что. Деньгами, что ли? Это еще как подъехать, Коля-то всегда был слегка с приветом. Но теперь такие времена, что на деньги никто не обижается. Пока же Слепцов достал из кармана визитную карточку.
— На, держи. Если что… Ну, не будем о плохом. Если тебе что надо будет, звони, не робей.
— Александр Иванович, я ходить за ним и в затылок дышать не смогу и не буду.
— Не надо никуда дышать. Так, поглядывай. Эх, ехать надо, а то бы посидели, поговорили. В городе заходи, координаты мои у тебя есть. Ну, пока!
Слепцов пожал Николаю руку, даже приятельски тиснул, и пошел к мосткам. И фигура-то его была все такая же бравая, только в бедрах шире стал. Не постарел совсем, гриб-боровик! Николай рассеянно следил за уменьшавшимся пятнышком катерка, за издали видным малиновым затылком Слепцова, пытался вспомнить баснословное сыщицкое былое. Былого этого было так мало, и раньше он так часто его вспоминал, что теперь получались воспоминания воспоминаний, кисельно-мутные и абсолютно недостоверные. Он разочарованно плюнул и пошел работать.
