Кузнецов кривился и скалился, но не сводил глаз с атласа и белых букетов.
— Игорь, ты собираешься на Биеннале?
Этот вопрос произвел должное впечатление. Кузнецов набрал в легкие воздуху, набычился, швырнул наконец кисть и вытер руки грязной тряпкой.
— Черт бы его побрал! Принесла нелегкая! Не дают работать!
— Только на минутку, — утешила Инна.
На последнем марше лестницы Кузнецов заставил себя осклабиться и дополнительно вытер о живот правую руку:
— Наконец-то, Владимир Олегович!
Во дворе на лужайке все ожило: сновали какие-то крепкие молодые люди, таскали в дом из моторки пакеты. Валька в розовом и с тяпкой в руках откровенно глазела на происходящее, Егор топтался тут же. И все это потому, что прибыл важный гость — банкир и меценат Семенов. Важный гость был скромным молодым человеком в серенькой легкой рубашке (судя по невзрачности, от дорогого дизайнера) и сереньких же коротких штанах. Он тихо улыбался:
— Да, Игорь Сергеевич, вот выбрался посмотреть на ваши чудеса. Столько слышал, но, признаться, не ожидал, что такая красота!
Крепкие молодые люди как раз проносили мимо спиннинг и еще что-то рыболовное.
— Вот, порыбачить еще хочу, — объяснил Семенов.
— Пожалуйста, пожалуйста, вам Егор места покажет.
Егор, улыбаясь, подступил сбоку к Семенову. Тот и ему потряс руку.:
— Как, мой проворный партнер по теннису еще и рыболов? Славно, славно.
Общее оживление было деланное, но приятное.
— Добро пожаловать в мои владения. У меня все просто. А этот крепостной балет с вами будет? — Кузнецов провожал глазами трудолюбивых молодых людей.
Семенов расхохотался:
— Да нет, я их домой отправлю, хотя сознáюсь, Слепцов возражает, это мой начальник охраны. Что тут может произойти? Да и не знает никто, что я здесь. Вот пусть провизию выгрузят и едут. Я ваши порядки знаю!
— Ради Бога, ради Бога. Порядки простые! У меня всегда гости, сегодня вот приехали Максим и Настя, студенты-художники. А вот Валерия, — Кузнецов взял за руку розовую Вальку. — И Инна!
Инна кивнула сверху. Она стояла в дверях, обдуваемая ветром. Тюлевая занавеска то надувалась вокруг нее парусом, то вдруг приникала, будто желала, но не могла ее обнять. Кузнецову адски захотелось работать, и одна его нога без спросу, повинуясь только глубинным желаниям хозяина, поднялась на одну ступеньку вверх. Сколько можно тут расшаркиваться!
— Вам ничего не нужно в город передать? Мои ребята сейчас едут, — любезно предложил Семенов.
