Он спускается взглядом по склону между деревьями. За окном так холодно, что свет превратился в стекло, повисшее рваными осколками над красным диким виноградом и кирпичом.
Он кладет вилку на стол, чувствуя запах сигаретного дыма. Под окнами веранды кто-то замолчал в разгар оживленной беседы, потоптался на гравии и громко рыгнул.
— У Ингмара на съемках вечно какие-то проблемы с аппаратурой, всегда одно и то же.
— Черт, я тоже это заметил, — говорит мужчина помоложе.
— А все потому, что ему обязательно надо во все соваться, понимаешь, а то без него не справимся: здорово, парни, клево у вас получается, но…
— Ага, только вы… Прекратите, ребята, — смеется третий. — После съемок сами будете хвастаться, что…
Те бурно выражают недовольство, усталый голос говорит что-то неразборчивое. Оконный крюк бьется о железную скобу. Последний окурок, описав дугу, приземляется на гравий.
В столовой вилка бряцает о тарелку, сливаясь с разноголосым дребезжанием других ножей и вилок.
Сладкий кофейный аромат предвещает появление Биргера Юберга. Поставив чашку, он выдвигает из-за стола стул.
— Я сейчас слышал, что вам придется переснимать все с самого начала, — приветливо говорит он.
— Нет, просто чертова световая хлопушка испортила весь звук, — отвечает Ингмар.
— Значит, будете все переделывать?
— Да, но…
— Так будете или нет?
— Но светопостановка, репетиции…
— Вчера я поговорил с Алланом. Он сказал, что тебе будет сложно уложиться в бюджет, даже в тот, который был выделен без учета твоих экспериментов со всякими непонятными хлопушками.
— Ее уже починили.
— Вот оно что, — говорит Биргер, на ощупь вытаскивая пачку сигарет из нагрудного кармана рубашки. — Если ты думаешь уложиться в бюджет и деньги больше тебе не потребуются, лучше скажи об этом сейчас.
Они смотрят друг на друга, понимая, что стали по-другому относиться друг к другу с тех пор, как Биргер заступил на место Димлинга.
— Хочешь, чтобы я попросил? — внимательно глядя ему в глаза, спрашивает Ингмар.
Биргер откидывается на спинку стула.
— Нет, я только сказал, что…
— А ведь я попрошу, — продолжает Ингмар, постукивая по пластмассовой ножке. — Еще как попрошу. Ты этого хочешь? Чтобы я умолял тебя на коленях?
Он берет Биргера за правую руку.
— Кончай дурачиться.
— Нет, я хочу поцеловать тебе руку.
Биргер пытается высвободить руку и удивленно смеется, когда Ингмар не выпускает ее.
— Ну да, я готов поцеловать тебе руку, чтобы…
— Да ты…
Ингмар целует его руку и встает на колени.
