— Стоят, — произносит он немного погодя. — Хотя маховое колесико движется.
— Что-то с часами?
— Сам послушай.
Отец ощупывает стол в поисках часов, руки шарят по деревянной поверхности, ищут в темноте.
— Полная безнадега, — бормочет он.
— Когда я работал над сценарием, то думал о нескольких строчках из вашего стихотворения, — говорит Ингмар. — «Помоги мне, храня веру долгу, с белоснежным, чистым сердцем, совершить все мои поступки, на Тебя уповая и зная».
— Пойду пройдусь перед сном, — говорит отец матери, понизив голос.
Ингмар встает и робко произносит:
— Да, было бы весьма кстати.
— Нет, ты останешься с матерью, — отвечает отец, выходя из гостиной.
Листья папоротника шуршат от порыва ветра и затихают. Где-то слышны звуки воды, текущей из крана, затем что-то переворачивается, глухо шлепнувшись на пол.
Ингмар шарит по столу в поисках часов, проводит рукой по полотняной дорожке, закрывающей глубокую царапину на столе. Наверху кто-то стучит в пол, люстра мигает. Погрузившись в свое одиночество, Карин вспоминает о Нитти, она ведь совсем не знает, каково той живется в далекой Англии, Нитти уже так долго не пишет.
Напольная вешалка падает, с грохотом закатывается под столик.
— Хотел спросить кое-что у отца, — вяло говорит Ингмар.
Он встает и идет, вытянув перед собой руку. Упершись в стену, поворачивает налево, к двери в коридор. Встает на колени, шарит по полу, находит вешалку.
— А можно мне тоже с вами прогуляться?
— Мне хотелось побыть одному, — бормочет отец.
— Я только подумал, что мы могли бы обсудить мой сценарий.
— Я не читал его, — резко отвечает отец. — Если говорить начистоту, мне твои фильмы не интересны. Я не считаю это искусством. Понял? Я не разделяю твоих взглядов на человека…
В полосе света, который тянется с лестничной клетки, Ингмар видит покрасневшее лицо отца, прежде чем тот закрывает дверь у него перед носом.
Снаружи слышны неторопливые шаги, хлопает дверь лифта. Ингмар швыряет вешалку об пол, зажмуривается от рези в глазах, бежит вместе с другими детьми через реку, покрытую серо-зеленым льдом. Он проносится мимо мужчины с выпученными глазами, похожего на почерневшее бревно.
Когда Ингмар вошел, мать сняла абажур с напольной лампы и встряхнула ее. Она грустна, кивает на место рядом с собой, свет тотчас снова тускнеет.
— Сесть на диван? — спрашивает он, ощупью передвигается вокруг стола и садится.
— Отец сейчас недоволен всем на свете, — говорит она.
— У нас никогда не получалось толком поговорить.
