— Я тоже так думал, — ответил я. — Но мне всегда нравилось справляться с невозможным, Макейра.
— Вижу. Вы человек изобретательный, Арес.
Я поблагодарил его сдержанной улыбкой.
— Можно мне привести себя в порядок здесь, у вас? — спросил я.
— Разумеется. Все немногое, что есть в этом доме, — ваше, Арес. — Он повернулся и громко позвал: — Анджела! Анджела!
В дверях появилась его жена. За ней прибежал малыш и вцепился в подол ее платья.
— Что тебе надо? — недовольно спросила она. — Я ведь тебе уже говорила, что незачем так орать. Я не глухая. — Затем она обратилась ко мне. — Добрый вечер, сеньор Арес.
— Извини, женушка, — сказал Макейра. — Ты же знаешь мою дурную привычку — кричать. Сеньор Арес хочет привести себя в порядок. Ты бы приготовила ему ванну, а потом сообрази чего-нибудь поесть.
— Чего-нибудь поесть? — с укором спросила она. — Что же мы можем предложить сеньору Аресу? Разве кукурузную кашу.
Макейра испепелил ее взглядом. Я почувствовал себя неловко и пробормотал извинения. Когда сеньора Макейра вышла, ее муж сказал:
— Извините Анджелу. Она слишком много работает. Когда мы поженились, она не была такой. Но со временем ее характер изменился.
— Не надо извиняться, что вы, — проговорил я. — У всех бывает дурное настроение.
В половине одиннадцатого мы с Макейрой вышли из дома. Облачившись в его костюм, я словно отдыхал в нем.
— А теперь куда? — спросил Макейра.
— К сенатору, разумеется.
— Что? Вам все еще мало? Хотите испытать судьбу?
— Может быть… Но я должен нанести ему визит. Макейра завел мотор и без лишних слов подъехал к дому сенатора.
— Будьте осторожны, — предостерег он. — Вы слишком импульсивны, Арес.
Я рассмеялся. Сейчас я думал, какое лицо будет у сенатора, когда слуга ему доложит, что я явился.
— Сенатор меня ждет, — сказал я слуге, подошедшему к двери. — Моя фамилия Арес.
Сенатор появился минут через пять. Он был в халате и домашних туфлях.
— Сожалею, что так поздно, сенатор, — заговорил я. — Но небольшой инцидент помешал мне прийти в условленное время.
Рамирес нахмурил брови. Сейчас его лицо явно выдавало его крестьянское происхождение.
— Вы снова явились, и это свидетельствует о том, что вы назойливы как муха, Арес, — процедил сквозь зубы сенатор, и из рукава его халата показался маленький никелированный пистолет. — Из-за вашего упрямства вам придется сегодня ночевать в тюрьме, — с угрозой добавил он и снял телефонную трубку.
Я злобно улыбнулся.
