— Я пойду, — соглашается Ваня. — Я на парте хотел посидеть.
— Всему свое время, Жильцов. — У Ксении Куприяновны личико как запутанный клубок морщин, а из него то выглянут, то спрячутся две живые точечки. — Твои радости впереди. А пока разучи к первому сентября стихотворение. Я тебе его завтра напишу на бумажке…
— Я знаю стишок! «Не спи, вставай, кудрявая, в цехах звеня…»
— Какой ты бестолковый, Жильцов, — сердится Ксения Куприяновна. — Нельзя перебивать учительницу… И грызть ногти — стыдно! Я дам тебе, дружочек, вот такое стихотворение: «Дети, в школу собирайтесь…»
— Небось длинное?
— Короткое.
— А если длинное?
— Зачем споришь, Жильцов? — Ксения Куприяновна горестно покачала головой, и видит Ваня — две крупные слезинки, блеснув, упали на фанерный лист с раскрашенными буквами.
— Я хотел на парте посидеть, — робко повторяет он, отступая к двери.
— Сил не осталось, — вдруг жалуется Ксения Куприяновна, — и козел меня сегодня в лебеде рогами. Такой скверный козел! Еле отстал… А мне еще чернила, дружочек, разводить… Ты ступай, Жильцов, ступай!
Ваня, пятясь, вышел на улицу; в окно заглянул — Ксения Куприяновна восклицательный знак докрашивала. А дядя Володя, видно отсюда, уже телегу загрузил — отдыхает в тени под телегой, ждет его… Тогда вперед! И — будто кавалерист, с шашкой над головой, среди зноя и пыли, как с Буденным ходили, ур-ра-а-а!..
— Ну, кавалерия, — говорит дядя Володя, — не расплотится со мной твоя мамка!.. Полежим иль поехали?
— Поехали!
— И то! Мне еще за бидонами на ферму…
— Дядь Володь, а почему дети — счастливые, в школу, что ль, идут, от этого?
— У тебя самого и спрашивать надо, пошто ты счастливый…
— А ты счастливый?..
— А как же… По самые ноздри!
Дядя Володя вожжами шевелит, понукает лошадь; Ваня смотрит на его впалые, поросшие рыжим волосом щеки, потрескавшиеся губы, видит, как неподвластная сила дергает дяди Володины глаза: раз-два, раз-два — перемигиваются они. Он говорит:
— Смеешься?
— Чего-то я смеюсь, — возражает дядя Володя. — Солнышко греет, воздуху много, лошадь меня слушается, с тобой разговариваю, работа у меня не подневольная, махорка в кисете имеется, живу в своем дому, а когда ты подрастешь — пойдем с тобой в Красные Дворики невест себе выбирать…
— Мне не скоро!
— А мне не к спеху, подожду.
— С гармонью пойдешь — невесту-то выбирать… Знаю!
— С гармонью.
— В Красных Двориках и поколотить могут. Они там отчаянные!
— Испугался, — презрительно говорит дядя Володя и даже на землю сплевывает. — Тогда ты на Майке женись.
