Когда Робинзон увидел на «безотрадном острове» стебельки ячменя и риса, он приписал это божественному чуду, воспарил душой, стал думать о благом провидении, однако религиозное умиление и слезы ни на секунду не застили его способности мыслить практически, учитывая живой опыт. «Я не только подумал, — записывает в своем дневнике Робинзон, — что этот рис и этот ячмень посланы мне самим провидением, но не сомневался, что он растет здесь еще где-нибудь». Сколь откровенен и значителен в этой записи противительный союз «но», как много он поясняет в душевном состоянии Робинзона, в логике его мысли и, так сказать, в структуре его сознания! Потребность разглагольствовать на библейские темы и заниматься проповедью возрастает у Робинзона по мере того, как он осваивается в непривычной обстановке, самоутверждая себя на диком острове. Проповедь его чурается всего, что колеблет наивную веру, обходит острые углы, она прагматична, предпочитает не рассматривать, говоря словами Горацио, друга Гамлета, «слишком пристально» сомнительные положения отвлеченной мудрости, дабы не подрывать основ воспринятого убеждения. С наибольшей наглядностью эта особенность веры обнаруживает себя в душеспасительных беседах Робинзона с Пятницей, когда проповедник встает в тупик перед разумными сомнениями своего ученика. Он спешит уклониться от продолжения беседы, «придумывая» подходящий предлог…
«Робинзон Крузо» — первый классический английский роман, который можно назвать «историей современника». Дефо обладал поразительным чутьем современности. Именно потому, что мир его был еще молод, он старался уловить, куда же пойдет рост, какими путями продолжится начавшееся у него на глазах движение. Дефо занимался составлением различных проектов, и некоторые из них были буквально использованы в общественной жизни Англии (например, в области образования и торговли).
Как человек практический, торговый, Дефо зорко следил за тем, в каких направлениях расширяет свои географические границы современный ему мир. Не говоря о Тихом океане и Америке, он вместе со своими героями совершил (в романе «Капитан Сингльтон») воображаемое и вместе с тем необычно «меткое» путешествие — в Центральную Африку, хотя в его времена в ату сторону еще, так сказать, и не смотрели. И в том же романе пираты находят остатки экспедиции и записку: «Мы шли к Северному полюсу». Эпизод повис в воздухе, осталась какая-то недоговоренность, во, кажется, этой неопределенности впечатления Дефо и добивался: он чувствовал, что туда, к полюсу, еще пойдут, но когда и зачем, на эти вопросы ответить под силу было только самому времени.
