— «Детройтские подшипники и автодетали».
Эрика назвала имя, записанное у нее в книжке такими каракулями, что только она могла их разобрать.
— В каком отделе он работает?
— По-моему, в отделе сбыта.
— Одну минутку.
До Эрики доносился гул пылесоса. Пока он гудит, она могла быть уверена, что миссис Гуч не подслушивает.
В трубке раздался щелчок и послышался другой голос, но не тот, который ей был нужен. Эрика повторила имя нужного ей человека.
— Да, такой тут есть. — Она услышала, как он крикнул:
— Олли! — Затем другой голос:
— Я взял трубку. — И уже гораздо отчетливее:
— Алло!
— Это Эрика. — И уже менее уверенно добавила: — Вы, наверное, помните… мы встречались…
— Конечно, конечно, помню. Вы откуда говорите?
— Из дому.
— Дайте ваш номер.
Она сказала.
— Повесьте трубку. Я сейчас перезвоню.
Эрика ждала и нервничала, не в силах решить, стоит ли вообще снимать трубку, но когда раздался звонок, она тотчас ее взяла.
— Привет, детка!
— Здравствуйте, — сказала Эрика.
— Для особых разговоров нужен и особый телефон.
— Я понимаю.
— Давненько мы не видались.
— Да. Давно.
Молчание.
— А ты зачем позвонила мне, детка?
— Ну, я подумала… что мы могли бы встретиться.
— Для чего?
— Может, пошли бы вместе чего-нибудь выпить.
— Мы уже в прошлый раз пили. Помнишь? Весь день тогда проторчали в этом чертовом баре в гостинице на шоссе Куинс.
— Я знаю, но…
— И в позапрошлый раз тоже.
— Но ведь тогда мы только в первый раз встретились.
— О'кей, не будем считать тот первый раз. Дамочка раскладывает пасьянс, как считает нужным, — это ее дело. Но уж на второй-то раз мужик рассчитывает добиться чего-то, а не торчать весь день в обжираловке. Потому-то я и спрашиваю: что у тебя на уме?
— Я думала… если б мы встретились, я бы объяснила…
— Не выйдет.
Она опустила руку, державшую трубку. Да что же это она делает, как можно даже говорить с таком… Есть же другие мужчины. Но где?..
В мембране заскрипело:
— Ты еще тут, детка?
Она поднесла к уху трубку.
— Да.
— Послушай, раз ты молчишь, я тебя сам спрошу: ты хочешь, чтоб я переспал с тобой?
Эрика чуть не расплакалась от унижения — она была сама противна себе.
— Да, — сказала она. — Да, этого я и хочу.
— Значит, на этот раз ты уверена. Больше меня не надуешь?
Великий Боже! Он что же, хочет, чтоб она дала ему расписку? Она подумала: «Неужели женщины доходят до такого отчаяния, что способны простить подобную грубость?» Видимо, да.
— Уверена, что нет, — сказала Эрика.
— Блестяще, детка! А что, если мы с тобой сговоримся на будущую среду?
