Для того, чтобы читатель мог яснее представить масштабы разыгравшейся трагедии, совершим краткий экскурс в историю, предшествующую взлёту и падению Монсегюра. Период V–IX веков нашей эры, метко окрещённый Эпохой Упадка, разорвал связь времён, уничтожив старое, но не создав полноценную замену. Знания и традиции большинства античных школ потеряны, учителя разбрелись во все концы обжитого мира в поисках спокойного пристанища. Лишь на исходе эпохи, когда политическая ситуация в Европе несколько стабилизировалась и вандализм вышел из моды, часть учителей вернулась из изгнания. Им выпала честь возродить магическую науку на территории бывшей Империи, став отцами-основателями новых школ. Одним из них являлся Кулфацис, поселившийся неподалёку от Монсегюра, в то время маленького посёлка, который при более благоприятных условиях мог бы стать первой столицей мира волшебников, опередив Лейпцигский Расцвет по меньшей мере на пару столетий. Исключительные личностные качества Великого Мастера – доброта, бескорыстие, порядочность, не говоря о поразительной для того времени эрудиции – быстро снискали ему уважение и известность: алчущие услышать истину толпами стекались послушать его речи; родители за великую честь почитали, если он брал детей в ученики. Занятия в организованной им школе проходили в форме свободных дискуссий, где ученики могли на равных спорить с учителем и отстаивать свою точку зрения. Популярность её нисколько не уменьшилась и после смерти Кулфациса: его первые воспитанники, ставшие к тому времени Мастерами, продолжили дело учителя, расширяя и приумножая достигнутое.
Проповеди Великого Мастера, почитавшегося при жизни наряду с общепризнанными святыми, породили брожение умов в самых широких слоях тогдашнего населения Европы, дав надежду на скорое наступление лучших времён (основные тезисы мировоззрения Кулфациса легли потом в основу учения, прозванного его противниками «альбигойской ересью»). Разочарования в скором приходе Мессии, ожидавшегося много столетий, неудачи крестовых походов, возросшие духовные запросы аристократии молодых варварских королевств – всё это способствовало широкому распространению нового учения, разошедшегося далеко за пределы Франции.
Однако у него вскоре нашлись и противники в лице крупных феодалов, обеспокоенных «смутьянскими» настроениями вилланов, подпавших под обаяние откровенных речей глашатаев вольнодумства, а также Церкви, раздражённой потерей влияния на широкие массы верующих, увлечённых «ересью». Однако до поры до времени они не предпринимали широкомасштабных действий.
