Когда Сонни поехал на собеседование в Вэлли-Фордж, Соломон отправил с ним свою светлокожую рыжеволосую жену. Соломон, по-видимому, никогда не пытался отрицать своей принадлежности к иудаизму. Но в данном случае, чтобы не навредить сыну, он предпочел избежать излишне любопытных взглядов. На фоне непростых отношений с сыном отсутствие Соломона в Вэлли-Фордж в день собеседования убедительно свидетельствует в пользу того, что он Сонни все-таки любил.
В Вэлли-Фордж, куда они прибыли во вторник 18 сентября, Сонни, Мириам и Дорис постарались произвести наилучшее впечатление. Это было очень важно, тем более что зачисление было назначено на ближайшую субботу, а в училище уже получили из Макберни табель Сонни и его школьную характеристику. В ней говорилось о «несобранности» абитуриента и о том, что по успеваемости он был 15-м из 18 учеников. Педагоги Макберни оценили коэффициент умственного развития Джерома Сэлинджера в 111 баллов, отметив, что при богатых способностях ему «незнакомо слово «усердие». Свое послание они завершили указанием на то, что «в последнем полугодии его одолевали подростковые проблемы».
К счастью, Вэлли-Фордж было на тот момент молодым училищем, вынужденным конкурировать с более богатыми и модными учебными заведениями. Каким бы «несобранным» ни был абитуриент, администрация не собиралась отказываться от причитавшейся за него платы и зачислила Сонни в. ряды курсантов. Два дня спустя Соломон Сэлинджер с легким сердцем отправил в Вэлли-Фордж пятидесятидолларовый вступительный взнос, приложив к чеку записку, в которой поблагодарил за любезность преподавателя, проводившего собеседование. Памятуя о характеристике из Макберни, в письме от 20 сентября 1934 года он заверил сотрудника училища по имени Чаплин Вальдемар Айван Рутан, что «Джером будет вести себя подобающим образом и… проявит приверженность традициям вашего учебного заведения».
В Вэлли-Фордж Джером вместе с другими тремястами пятьюдесятью курсантами подчинялся строгому военному распорядку. День, до отказа заполненный построениями, классными занятиями и бесконечной строевой подготовкой, начинался с подъема в шесть утра. Все, что ни происходило за день, делалось сообща и по расписанию. Курсанты жили по несколько человек в комнате, все вместе ели в столовой, по воскресеньям в обязательном порядке посещали церковную службу. Конец дня знаменовался сигналом отбоя, который звучал в десять вечера.
Тщательно регламентированная жизнь курсантов была насквозь проникнута воинскими понятиями долга, чести и субординации. Любое отступление от уставных правил сурово каралось, а таких правил в Вэлли-Фордж действовало немало. Курсант был обязан складывать личные вещи в строго определенном порядке. Форму полагалось носить постоянно и содержать при этом в идеальном состоянии. Самовольная отлучка из училища считалась тяжким проступком. Женщины на территорию не допускались. Курить дозволялось только тем курсантам, кто мог предъявить письменное разрешение родителей, причем курение в жилых помещениях было запрещено.
