Поначалу мы старались где возможно закупать минеральную воду, но уже на третий день прекратили это: наш доктор считал, что она приносит нам вред, ему казалось, что именно из-за минеральной воды у многих началось расстройство желудка, так что они лежали целыми днями, не поднимаясь.
Одному датскому инженеру, который ехал в соседнем вагоне, стало плохо, когда он увидел, что в ветчине, заказанной им в ресторане, кишат черви. Норвежского предпринимателя и английских детей так искусали клопы, что у них поднялась температура; многие болели от жары или от того, что не переносили местной еды. Так что, перестав покупать минеральную воду, мы не избавились от болезней.
Я не считаю, что в целом еда была так уж плоха, хотя, конечно, у нас, в Норвегии, мы бы возмущались. Но, пробыв четыре дня в Москве, я поняла, что сам факт, что мы вообще могли получить здесь какую-то еду, можно считать грандиозным. Русские выпекают очень хороший черный хлеб, если вы, конечно, переносите кислый, выпеченный из темной муки хлеб. У яиц здесь тоже был странный вкус, он напоминал мне вкус яиц, которые я однажды попробовала в детстве, во время летнего отдыха, когда мы, дети, нашли гнездо одной курицы, которая тайно снесла несколько яиц вдали от птичника и сидела на них, высиживая цыплят. Мои тетушки решили, что эти яйца вряд ли пригодятся на кухне, но если нам, детям, так хочется, то мы можем их съесть. Мы с удовольствием это сделали. У других пассажиров, к сожалению, не было таких приятных воспоминаний детства, и поэтому вкус яиц в вагоне-ресторане их мало радовал.
Насколько я поняла, запас еды, которой нас кормили, был сделан в Москве, по дороге он не пополнялся. Таким образом, с каждым разом подаваемое нам мясо пахло все хуже и хуже, также становилось все неприятнее на вкус. Но еще хуже было то, что в нашем рационе отсутствовали овощи. Нам перепадало есть только какие-то жалкие лоскутки капусты, которые плавали в мясном супе. Вместо привычной нам картошки мы вынуждены были питаться темно-серыми макаронами, сваренными в виде какой-то каши. На десерт у нас бывало сырное печенье, как я поняла, однажды попробовав его, но его запах и вкус напоминал отрыжку, какая бывает у грудных детей, если к ним в желудок при сосании попадет слишком много молока.
Положение с едой несколько улучшилось, когда мы проезжали через Сибирь. Каждый раз, когда поезд останавливался, к вагону-ресторану бросалась целая толпа оборванных женщин и детей, которые продавали лесные ягоды, они протягивали нас маленькие пакетики, свернутые из газеты «Правда», каждый пакетик объемом с небольшой стакан стоил один рубль. Ягоды были грязные и в основном неспелые, но служащие вагона-ресторана всегда с готовностью варили для нас компот, пожертвовав немного сахара.
