. Оттуда у нас будет возможность отправиться дальше, в Швецию.
Мне совсем не хотелось возвращаться назад, кроме того, я полагала, что в Будё я скорее всего смогу что-то узнать о судьбе подвергшегося бомбардировке вблизи Олесунна[22] нашего плавучего госпиталя «Бранд IV». На этом судне под началом офицера — главного врача, получившего там ранение, находился мой сын Ханс. А ведь в сообщениях говорилось, что среди погибших был и «молодой доброволец военно-медицинских войск». Тем не менее мои друзья пытались убедить меня в том, что если бы погибший был моим сыном, то его имя было бы упомянуто в газетах. Впоследствии мне стало известно, что Ханс покинул эту санитарную часть, пробыв в ней всего неделю, и поступил в распоряжение сухопутных войск; он был назначен вестовым между армейским подразделением в Отте и теми нашими войсками, которые все еще оставались в тылу немецких войск, ведь он хороший лыжник и знает горную местность в районе Отты и Лиллехаммера как свои пять пальцев. У профессора Поше и у меня были деньги, чтобы добраться до Швеции, и мы не хотели злоупотреблять бесконечным гостеприимством наших соотечественников в тяжелых условиях войны.
Солдаты продолжили свой путь. Беженцы из Германии боялись возвращаться назад, и поэтому им было разрешено ехать далее на север. Одному богу известно, что сталось с ними потом.
VII
САМЫМ трудным для нас оказался последний этап нашего бегства из Норвегии: от Му и через шведскую границу.
Мы начали свой путь во второй половине дня, ехали в кузове грузовика. Дорога шла через горы и была очень извилистой, с неожиданными поворотами, над нами нависали отвесные скалы. Дорога была изъезжена транспортом, так что под колесами машины на большом протяжении было настоящее месиво из растаявшего снега и грязи. Шофер вез нас так, что казалось, будто автомобиль у него отплясывает халлинг[23]. Нас, сидящих в кузове грузовика, хотя мы изо всех сил держались друг за друга, то подбрасывало вверх, то вдруг заваливало вправо, а потом всех одновременно влево, иногда грузовик резко останавливался, а потом также резко трогался, временами он напрочь застревал в какой-нибудь рытвине и требовалось длительное время, чтобы вытащить его. За всю ночь нам удалось преодолеть расстояние лишь в две мили[24]. Что пришлось испытать разбитому ревматизмом журналисту, когда его так швыряло во все стороны в течение нескольких часов, даже трудно себе вообразить.
Ну вот мы уже на горном перевале, здесь нам снова встретили сердечные, полные участия люди, у которых мы смогли переночевать. Здесь было полным-полно дорожных рабочих, и они с готовностью уступили нам свои постели. На следующий вечер мы продолжили свой путь пешком. Нашего больного товарища несли на специальных носилках, которые сделали для него сыновья хозяина домика в горах, где мы останавливались на ночь.
