Поклонов пришел в отделение через час. Он был чисто выбрит; поздоровался по военному, вскинув руку к козырьку.
Они стояли у окна. Поклонов, как и тогда, у себя дома, заверил, что на завод он пойдет с удовольствием.
— Надо кое от чего оторваться, — сказал он неопределенно.
— Например, от пьянства, — подсказал Михаил.
— И от этого.
— А еще от чего?
— От некоторых друзей…
Они помолчали. Закурили. Дымок расплывался над их головами в тонкую кисею и висел неподвижно, хотя окно было открыто.
— Разговор у нас, насколько я понимаю, откровенный, — заговорил Михаил. — Поэтому я хочу вам задать один довольно щекотливый вопрос.
— Давай, — сказал Поклонов, небрежно стряхивая пепел с тонкой дешевой папиросы.
— Ваша жена мне сказала, что вы хотели принести мне в больницу передачу. Это правда?
Поклонов смутился и начал пальцами тушить папиросу.
— Правда.
— И вы приносили?
— Нет.
— Почему?
Поклонов продолжал мять папиросу.
— Деньги пропил.
— Зачем же обещали жене?
— Пристала. Напиши записку да отнеси подарок, может, дескать, поможет устроиться на работу. Записку-то я отнес…
— С кем пропивали деньги?
Поклонов выбросил в окно окурок.
— Зачем тебе? Фамилию не знаю, зовут Анфиской.
Опять эта Анфиска. Кража, знакомство с Поклоновым, фотография… Какая связь между этими фактами? И есть ли эта связь?
— Через два дня зайдете к Стоичеву. Надеюсь, он устроит вас на работу, — закончил разговор Михаил.
Михаил сидел в кабинете усталый и недовольный собой. Напала хандра. «Заработался что-ли? — спрашивал он себя. — Пойти, как-нибудь развлечься?»
Убрав бумаги в сейф, Михаил потянулся и зевнул. Сказывалась бессонная ночь. Начальник отделения отослал его спать, а он сидит и думает о какой-то чепухе. Зазвенел телефон.
— Товарищ Вязов? — раздался в трубке приятный женский голос.
— Да, да, — обрадованно подтвердил Михаил, думая, что звонит Марина Игнатьевна. Но женский голос сказал:
— Здравствуйте! Я — Валя. Из больницы.
Михаил взъерошил пятерней волосы. «Ха, очень кстати. Вот оно — развлечение», — поиронизировал он над собой и, как можно мягче, ответил:
— Здравствуйте, Валя. Не забыли?
— Нет, нет. Здоровы?
— Как слон… У вас дело ко мне?
— Нет… — как-то растерянно протянула Валя. — Просто… хотела справиться…
Трубка некоторое время молчала. Михаил представлял строгое, неподвижное лицо Вали, ее сухой, равнодушный голос, привычное: «Вам, больной, волноваться не позволительно», — и неожиданно для себя сказал:
— Хотите видеть? Приглашаю вас в парк.
