Учебная торпеда не тонет. Головная часть должна быть слегка над водой. К тому же окрашена в ярко оранжевый цвет – чтоб легко обнаружить было. Правда сейчас видимость не ахти. Штормит. Но все же это не иголка в стогу сена, найти можно и нужно.
Смотреть Мишка! Смотреть! И Мишка смотрел. Смотрел и думал. И слушал.
К шуму волн, бьющихся об эсминец и реву ветра, примешивался какой то непонятный далекий звук. Вроде ударов металла о металл, скрежета. Звук не давал Михаилу покоя. Что-то напоминал Мишке. Что-то также связанное с морем. Что-то далекое из детства. Но вот что?
Опять вспомнился дед. Жаль рано умер. Добил таки его тот неизвестный летчик с «Мессера», который продырявил ему легкое. Пусть через полтора десятка лет. Как бы сейчас повел себя дед?
– Дед! Ну конечно же! Да, да! Именно с дедом пошли однажды ловить рыбу. Только отплыли от берега, как началось волнение. Не хотел дед рисковать внуком. А потому вернулся поближе к берегу, и привязал лодку к металлическому бую.
Как подойдет волна – лодку об буй: бам – бам, скрям – скрям.
– Ну конечно же. Торпеда у «подлодки». Там и только там она!
Одна волна, вторая. Третья. И наконец на гребне мелькнул оранжевый поплавок, и тут же: бам – бам.
– Есть торпеда! Лево по борту! У «подлодки»! – не веря себе, выкрикнул Михаил.
Дрожащими руками поправил съехавшую на лоб шапку. Затем неизвестно кому пальцем указал в даль. Поймал восторженно-завистливый взгляд Толика и злобные «карасей».
– Есть торпеда, – почти шепотом от волнения, произнес Михаил.
– Кто доложил голос старпома.
Мишка открыл было рот, поперхнулся, кашлянул. Но тут с невиданной прытью появился Сан-Саныч и что было мочи, завопил:
– Матрос Козлов!
И чуть позже еле слышное старпома: – Добро Козлов.
От невиданной наглости «деда» Мишка пулей слетел со ствола.
С решимостью камикадзе подскочил к Козлову, схватил его за грудки. Но тут же был оттянут в сторону подоспевшими «карасями», а затем и послан в нокдаун тяжелым ударом «деда».
– Умри салага, – сквозь зубы процедил Сан-Саныч, – попробуй высунуться, кончу как щенка.
И все.
Как ни в чем небывало суетились вокруг старшины, бегали матросы. Офицеры отдавали команды. И лишь Мишка стоял недвижим. И если бы кто сейчас заглянул ему в глаза…
А вечером, после вечерней поверки, Сан-Саныч принимал «доклады от «салаг», которых кроме Мишки было еще двое.
Мишку он, после «урока» на палубе не трогал. Нагло смотрел в глаза и ухмылялся. Когда сели за ужин, позволил Мишке съесть причитающийся кусочек масла, удовольствовавшись двумя другими – отобранными у остальных «салаг». Долго разглагольствовал о пользе учебы, высоком предназначении моряка, о мощи флота и флотских традициях.
