Вышивка безвольно упала на пол. Я достала из-за пазухи медальон с портретиком и принялась рассматривать изображённую на нём женщину. Моя мама была южанкой. Очень красивой: темноволосая, темнобровая, кареглазая. И большой искусницей, прекрасно шила, вышивала, рисовала, пела и танцевала. Все её обожали, особенно папа с нянюшкой. Всё, что я знаю о ней, с их слов. Она умерла сразу после нашего с Вейасом рождения. Папа до сих пор скучает, хотя и не говорит.
Мы с Вейасом совсем на неё непохожи: оба светловолосые настолько, что кажемся седыми. Глаза невыразительные и холодные — блёкло-голубые, как у папы. И если Вейас выделяется мелкими точёными чертами и холеной красотой, то я невзрачная бледная мышь, которой даже ни одно платье толком не идёт, насколько бы дорогим оно ни было. Со своей внешностью нужно смириться — тут уж ничего не попишешь. Нянюшка говорит, что добрый муж будет любить меня и жалеть, какой бы дурнушкой я ни была. Надеюсь, она права.
Говорят, он приедет из жаркого степного края и увезёт меня к себе. Там нет ни лесов, ни каменистых пригорков, даже снега зимой не бывает. Что за зима без снега? Днём с этой заброшенной башни виден и густой бор на юге, и прозрачные озёра на западе, и гряды древних курганов на востоке, и вьющаяся меж холмов дорога на севере. Как я буду жить без всего этого? Без шалостей Вейаса, без назиданий папы, без нянюшкиных сказок. Хозяйство, дети... Какие дети, ведь я сама ещё ребёнок. Ребёнок, который не хочет вырастать. А ведь церемония взросления всего через пару недель.
Так хотелось научиться к этому времени делать хоть что-то идеально, как мама. Рукодельничать, раз уж с песнями и танцами не вышло. Но видимо, этого я тоже не унаследовала. Нет души... Может, её нет, потому что нет мамы? Она бы научила и про красоту, и про мужа, и про рукоделие. Почему боги забрали её так рано? Нянюшка права, не нам их судить.
Я подняла вышивку с пыльного пола и вгляделась внимательней. Не так уж и плохо. Хорошо, что не бросила в огонь. Жених через пару дней на помолвку приедет. Без подарка-то стыдно встречать, а ничего лучше я за это время не придумаю. Как говорит нянюшка, главное — не подарок, а внимание. Я уж постараюсь быть внимательной и любезной. Тогда, быть может, никто не заметит моей невзрачности и неумелости.
Приведя мысли в порядок и немного успокоившись, я снова взглянула на небо, чистое, с растущей, но все ещё неполной луной. Сверкнула звезда и понеслась к земле, будто созвездие Охотника заговорщически подмигнуло, напоминая о давешнем сне. Отбросив страшные видения, чтобы не тревожили больше, я взяла лишь то, что меня очаровало — Огненного зверя на фоне беспроглядной тьмы. Именно его вышью следующим и подарю папе на прощание. Хорошо, что красных ниток осталось много. Нужно найти обрез чёрной ткани. Жаль, что из неё только траурные одежды шьют, но я достану. Надо поторопиться, чтобы успеть. И плевать на кошмары!
