Но сон продлился недолго.
Сердце грохотало как от смертельного страха. Трепыхалось, словно хотело выскочить и умчаться прочь от грядущего ужаса. Я задыхалась, глотая ртом воздух, и никак не могла унять дрожь во всём теле.
В окно забралось круглое блюдце луны и затопило святилище серебристым светом. Багровая вуаль упала сверху, и вдоль подпиравших небо стен потоками хлынула кровь. Она покрыла меня с ног до головы толстым слоем. Лишь это смогло утолить боль и гудение во всём теле. Я отдышалась и попыталась встать. Грянул раскатистый рык. Не угрожающий, а зовущий. Я обернулась. Вниз по отвесной стене крался Огненный зверь. Он мягко пружинил, словно шёл по земле. Зверь спустился и лёг на пол, прижав к мощным лапам голову. Я должна забраться на спину? Но ведь я сгорю. И все же мучительно хотелось прикоснуться. Заворожённая красотой танцующего пламени, я протянула руку и погладила косматую морду. Зверь отозвался басовитым мурлыканьем. Почти кошачьим, если бы только кошки вырастали размером с лошадь. До чего же красив!
Пламя не обожгло, а лишь согрело и наполнило негнущееся от кровяного панциря тело лёгкостью. Ободрённая, я вскарабкалась на широкую спину и вцепилась в лохматую гриву. Зверь плавно поднялся и взмыл вверх по стене к сияющим в небе звёздам. От стремительного полёта захватило дух. Я кричала, упиваясь неизведанной доселе свободой. Рядом со зверем мне ничего не страшно! Я отпустила руки и воздела их к небесам, окуная пальцы в тёмные на тёмном облака. Холодный воздух жёг грудь, но не проникал под кровяной панцирь. Мы летели всё выше и выше мимо хрустальных дворцов небожителей, мимо застывших изваяниями бессмертных героев, мимо выпасавших тучные стада бородатых пастухов в остроконечных шляпах. Они приветствовали нас счастливыми возгласами и махали на прощание руками. Мы созерцали весь мир — гигантский голубой шар на плечах у дремлющего исполина, между ног которого катила чёрные воды Река душ. Мы несли туда багрянец рассветного шлейфа.
Я проснулась от толчка в бок.
— Осквернила семейное святилище храпом, а, сестрёнка? Или скорее борьбой с одеялом, — раздался над самым ухом ехидный голос Вейаса.
Я открыла глаза. Брат сидел рядом на коленях и по-лисьи усмехался собственной глупой шутке. Я недовольно фыркнула и огляделась. Перина смялась, а одеяло и подушки валялись по углам. Должно быть, я металась во сне. Почему видения не оставляют меня?! Уже совсем не понимаю, чего хотят дурацкие боги. Почему бы не сказать прямо?
