- Ты попробуй купить дом не на колхозной земле, а в каком-нибудь городке. Там тоже будут трудности, но там, может, сумеешь свое право отстоять.
Плохо разбираясь в то время в таких вопросах, Фуат отложил назначенную сделку, чем очень огорчил Михаила, который собирался уехать, наконец, на свою родную рязанскую землю, откуда его сманили пятнадцать лет назад в этот «солнечный Крым». Фуат же поехал по адресу, которым запасся в Узбекистане, к бывшему карасубазарскому татарину, который купил дом в Старом Крыму и, хотя прописку не получил, но как-то держался.
Ремзи, который уже имел опыт борьбы с «оккупационными властями», как он не вполне уважительно к системе выражался, показал гостю целый список жителей, мечтающих продать дома и уехать на свою родину. На следующий же день Фуат в сопровождении нового знакомого отправился по некоторым адресам. Хозяева домов встречали потенциальных покупателей как вестников новой жизни. Действительно, за сумму, полученную от татарина они могли приобрести у себя в родной деревне, покинутой по глупости пятнадцать - двадцать лет назад, солидное строение, а в придачу еще «москвича» или даже «жигуля». До внезапного появления в Крыму татар надежды на продажу домов практически не было, а возникшую сейчас возможность жестко обрубали местные власти. Тем не менее, татары рисковали покупать, а мечтающие вернуться на родину русские продавали дома вопреки запугиванию со стороны местной администрации и милиции.
По цене и по месторасположению Фуату приглянулся двор, расположенный неподалеку от жилища Ремзи. Приземистый домик в две комнатки с сенями соседствовал с пристройкой, используемой как кладовая, в дальнем углу двора был загон для овец и небольшой курятник. И главное - было достаточно места для возведения нового дома, для огорода и для посадки новых деревьев.
- Все, покупаю! Будем соседями! - сказал он Ремзи и на следующий же день поехал с хозяином в райцентр, где нотариально оформил покупку.
Дальше все было как всегда. В паспортном отделе милиции вопреки существующему положению прописывать владельца в его доме отказались. Почему?
- А вы нигде не работаете, нам тунеядцев здесь не нужно.
Пошел татарин устраиваться на работу:
- А у вас прописки нет! - такой ответ получал он и в соседнем совхозе, и во всех ближних колхозах, изнывающих, между прочим, от недостатка шоферов, трактористов, ремонтников. Однако у руководителей страх перед органами безопасности был сильнее долга перед хозяйством.
