- Ты где пропадаешь! – возмущался Виктор. – Я сегодня с полудня дома, жду тебя! И Нона уже давно пришла с базара!
- Виктор, ты уж извини. Я пройдусь еще немного пешком, ты ж понимаешь… Буду у вас максимум часа через два. Привет Ноне!
Несмотря на ожидающее его у друга застолье, сейчас надо было перекусить. В ресторан заходить глупо. Где тут нынче шашлыки?
Камилл принюхался и определил направление, по которому следовало идти. По хорошо знакомому переулку он вышел к углу улицы Карла Маркса, где рядом с павильоном «Мороженое» сейчас жарили шашлыки и готовили замечательный лагман. Съев под кружку довольно прохладного разливного пива несколько палочек шашлыка, довольный и благостный москвич пошел по направлению к скверу, где стояли здания Университета – его alma mater. Вдоль дороги еще можно было видеть следы происшедшего здесь год назад землетрясения – обнесенные деревянной оградой полуразрушенные здания кинотеатра и универмага. От вида этих свидетельств бедствия градус радостной встречи с городом юности слегка снизился. Камилл перешел на другую, не разрушенную сторону улицы и отдался предвечернему очарованию южного города.
Приятно было идти налегке, в полураспахнутой рубашке по «плешке», с которой связано столько воспоминаний. Но эти воспоминания то и дело прерывались, потому что идущие навстречу девушки одаривали его, уверенного в себе молодого мужчину, кокетливыми улыбками, отвлекающими его от давнишнего и приобщающими к текущему. Камилл вспомнил, как впервые, еще в студенческие годы, приехав в Москву, он был очень удивлен равнодушными, проносившимися мимо взглядами шествующих навстречу московских красавиц. А ведь он был видным и вполне нормально упакованным юношей. Только потом, поразмыслив, понаблюдав и сверившись наблюдениями с московскими сверстниками, Камилл понял, что скользящие мимо взгляды северных красавиц есть следствие именно северного климата. И как теперь было приятно бывшему ташкентскому студиозу оказаться в желанной атмосфере взаимного, пусть и мимолетного, внимания и доброты. Не так уж он, видно стар, если юные незнакомые девушки ласково ему улыбаются, что, впрочем, ни в коей мере не свидетельствует об их легкой доступности. Для здешних прелестниц такая реакция на встречных молодых мужчин была элементом их самолюбования, – ты видишь, как я хороша в своем открытом легком платьице, я нравлюсь тебе, я рада, что доставляю тебе удовольствие видеть меня, - и ничего более! Это, если
