И только она сама могла изменить это.
Она полагала, что дело было в Максе. В том, что он отверг ее. Что не любил ее.
Но она могла бороться за него – если хотела, чтобы он остался рядом. А она этого хотела. Но она с ранних лет усвоила: иногда борьба не может привести к победе.
– Я пыталась. Но не смогла.
– Что ты пыталась сделать, mýla moja?
Украинские слова, означавшие «моя любимая», тронули ее сердце, несмотря на то что она чувствовала себя не готовой к прикосновению его пальцев.
– Я пыталась заставить родителей любить меня. Быть со мной.
– Даже если я не готов к любви, я хочу быть с тобой. Я хочу тебя. И всегда буду хотеть.
По его лицу она видела, что он обещает искренне. Она не до конца верила в то, что может положиться на его слова, но она так хотела верить в них! Это желание вызывало физическую боль, куда более острую, чем та, что давно притупилась, хотя по-прежнему не оставляла ее.
В темных глазах Макса неожиданно отразилось понимание.
– Ты надеялась, что, если будешь идеальной во всем, они захотят быть рядом с тобой?
– Да. Но получилось наоборот. Они считали, что я отлично обхожусь без них. Даже бабушка и дед не догадывались, как я страдала оттого, что Рича и Анналии нет рядом. Анналия до сих пор приводит меня как пример того, каким удачным может оказаться разумный выбор для всех заинтересованных сторон.
– Она считает, что, отказавшись быть твоей матерью, она поступила лучше для всех.
– По крайней мере, она так говорит.
Макс поймал ее взгляд:
– С ее стороны было бы гуманнее отдать тебя на удочерение.
– Бабушка и слышать об этом не хотела. Она настояла на том, чтобы самой вырастить меня. Они с дедом любят меня, хоть и не зовут меня дочерью.
– Они никогда не отказывались от тебя.
– Как от внучки.
– Но никогда не называли тебя дочерью, хотя именно они растили тебя.
– Они не могли.
– Потому что этим они признали бы, что твой отец, их любимый сын, – совсем не тот человек, каким они его воображали.
Джиллиан поразилась, насколько хорошо он ее понимает. Но тут ей пришло в голову, что в собственной семье Макс столкнулся точно с такой же проблемой.
– Именно так.
– Но ты все равно отличный боец.
– В других вещах. – Она пыталась опустить глаза, но не смогла.
– В важных вещах. – Его голос прозвучал необычно.
– В важных, но не в самых важных. – Джиллиан надеялась, что он поймет разницу.
Он непонимающе нахмурился. Что ж, придется объяснить. Впрочем, теперь она не возражала.
– После того как ты ушел, тогда, утром, я три дня сидела дома и рыдала, совершенно разбитая. – Она все-таки сумела отвести взгляд, не желая смотреть на то, как он воспримет ее признание. – Мне постоянно снились кошмары… я просыпалась от них и понимала, что это – всего лишь воспоминания.
