– Нам стоит подождать до рождения ребенка. Чтобы быть уверенными.
– Нет. Перестань. Я сказал, брось эти черные мысли!
– Я просто стараюсь быть реалисткой.
Он рассмеялся, будто над удачной шуткой:
– Ты – одна из самых безнадежных пессимисток среди моих знакомых.
– Неправда! Я оптимистка.
– Если только на фоне других пессимистов.
– Тебе нравится Винни-Пух?
– Моя мать читала мне в детстве эту книжку. Как и твоя бабушка – тебе. Я не с другой планеты.
– Да, я знаю. Я просто… – Честно говоря, она сама не знала, что хотела сказать. Может, сообщить ему, что его детство нельзя считать обычным или хотя бы нормальным? Вряд ли ему это понравится. К тому же это неправда.
– Если ты оптимистка, значит, должна верить в наше будущее и в будущее нашего ребенка.
– Ты удивительно уверен в себе.
– И не зря.
– Ты самонадеян!
– Иногда.
Далеко не иногда, а гораздо чаще. Но, пожалуй, лучше смолчать. Ей не хотелось выглядеть записной спорщицей. По крайней мере, не сейчас. Сейчас ей хочется очутиться в его объятиях и услышать, что все будет хорошо.
Но в такие сказки она перестала верить еще в детстве.
Мысль о комфорте его объятий вызвала странное напряжение в теле. Ее оборона слабела. Желая дать себе время собраться с духом, она поднялась на ноги и стала собирать тарелки:
– Отнесу посуду на кухню.
– Давай помогу. – Макс вскочил и начал торопливо собирать со стола остатки трапезы.
– Я беременна, но не беспомощна.
– Раньше ты не наблюдала, как я собираю со стола тарелки. – Он смотрел на нее веселым, поддразнивающим взглядом.
– Нет, – нехотя согласилась она.
– Теперь видишь. Это вежливость, а не чрезмерная забота.
Джиллиан не была уверена в его честности – впрочем, как и в своем нежелании стать объектом его чрезмерной заботы. Она улыбнулась ему в ответ. Они удивительно ловко управились с посудой, мигом сложив ее в посудомоечную машину.
– Для принца ты очень хозяйственный.
– Ты это уже говорила.
– Ты, кажется, рассказывал, что больше десяти лет живешь один?
– Точно.
– Но в твоем роскошном пентхаусе в не менее роскошном доме имеются домработница и прислуга, к тому же жильцам у вас полагаются услуги местного шеф-повара и прачечной?
– И что?
Джиллиан протерла стол. Тем временем Макс продолжал возиться с посудомоечной машиной.
– Но ты отлично управляешься с посудой! Неужели домработница и прислуга оставляют немытые тарелки в раковине, предоставляя тебе право заняться ими?
– Я четыре года учился здесь в университете, а потом еще два года, чтобы получить степень мастера бизнес-администрирования. – Макс ловко заложил в дверцу машинки моющее средство и удовлетворенно захлопнул. – И все шесть лет я самостоятельно мыл посуду и стирал белье.
