Мчусь к амфитеатру, не замечая отдышки и боли в ногах, ругаю себя за то, что полный мерзавец! Хочу спасти Аврору, что бы угадить Саванне! Что, черт возьми, с моими мозгами? Где мое сердце? Дабы избежать дальнейших терзаний, сосредотачиваюсь на дыхании и цели впереди. Глубокий вдох через нос. Долгий выдох через рот. И так на протяжении всего пути. Голова более ясная, я уже знаю, что сделаю в первую очередь.
Арена высотой в Византийский небоскреб, возникает передо мной, словно поднявшееся с глубин океана доисторическое существо. Под тяжестью зримого строения, я останавливаюсь, и не в силах пошевелиться, разглядываю амфитеатр. Он походит на гигантскую чашу, с миллионом проемов и тысячью электрических факелов, торчащих по всей окружности. В сгущающихся сумерках, свет, исходящий от арены, способен превзойти даже сияние появляющейся луны. Теперь, находясь вблизи, уже не кажется удивительным, что стадион Олимпа смог вместить в себя столько народу, он — это ненасытное чудовище, пожирающее массы.
Не отрываясь от захватывающего вида арены, иду вперед, к ближайшей арке, за которой распростерлась неохватная взглядом площадь. Оказавшись у входа, я с изумлением смотрю на тысячи и тысячи людей облаченных в черные одежды, протестующих против классового гнета, восседающих (возможно впервые) на трибунах амфитеатра. Людей так много, что все они с каждым новым взглядом, превращаются в сплошное движущееся и вибрирующее месиво, целиком из черной материи. Я неожиданно осознаю, как мал и насколько может оказаться невозможным отобрать у этой толпы Аврору, хрупкую, белокурую девушку, доверившую мне свое сердце. Я вдруг осознаю, что против всех, присутствующих здесь, что мне глубоко наплевать, за что они борются и насколько важна справедливость. Я не могу отдать им ее, я ощущаю холодные руки паники, тянущейся ко мне. Верх несправедливости для меня сейчас это то, что многотысячная толпа объединилась против Авроры, они удерживаю ее где-то здесь, сильными цепкими лапами, а я совершенно точно не в состоянии уничтожить их всех.
Я прохожу глубже, прохожу под аркой и оказываюсь у парапета, за которым начинается беломраморное поле арены. Взбесившиеся, обездоленные граждане третьего класса уже успели осквернить нетронутую чистоту открывшегося передо мной пространства. Здесь и там я вижу полыхающие костры (для Бессмертных), и занятые виселицы (для тех, кто только готовился совершить Переход). Отовсюду веет безумием, ненавистью; гневные призывы и грязные речи в адрес богачей наслаиваются друг на друга, образуя шумовой хаос.
