И вот я лежу на одном из диванов, голова моя повернута на бок и я смотрю на них. Обернись! — хочу сказать я ему. — Я здесь, я люблю тебя, не делай мне больно, пожалуйста! Оставь, оставь ее в покое! Ты ей не нужен на самом деле, будь моим, Лео! Но глядя на любимого, лежащего с другой, я засыпаю.
Открываю глаза. За широкими, овальными окнами еще стоит ночь. Где-то за моей спиной тлеют бревна в камине. Что происходит…? Смутно помню, но знаю точно, что я в гостиной замка Дориана Блэка и он… отравил меня! Оглядываюсь по сторонам, пытаясь снова привыкнуть к темноте, и вижу пару сплетенных тел лежащих на полу. Спят.
Спартак тоже спит, на том же месте, где я его оставила пару часов назад. Что же меня разбудило? Уверенна, сделай я чуть больше глотков вина предложенного Блэком, проспала бы до самого утра. Но я не сплю.
Сначала — это походит на гул, затем, когда я встаю и подхожу к большим дверям, незапертым до конца, это напоминает хор стонов. И только, когда я к собственному ужасу выхожу на галерею, это — становится криками. Дикими, леденящими кровь! И раздаются они откуда-то снизу, из подвала.
Сотни, возможно и десятки кричащих от ужаса людей! Прямо здесь, в этом замке, где я спала отравленным сном и тут до меня, наконец, доходит: никакой формулы бессмертия нет!
Яд бессмертия это…
— Она не сбежала, успокойся. — уверенно говорит Саванна, слегка раздраженная моим волнением. Я хочу сказать ей, что переживаю вовсе не по тому, что Аврора много для меня значит, или, что у меня есть к ней какие-то чувства, но не могу об этом заговорить.
Когда я проснулся, Авроры и Афины в гостиной не было. Спартак еще спал, и мне пришлось долго его тормошить, чтобы он очнулся. Это было странно. Он рассказал о побеге Афины и еще долго причитал на тему: «как она могла бросить меня ради Церемонии?». Я почему-то не был удивлен, но ему ничего не сказал. Их интрижка изначально была обречена. Куда больше меня взволновал и волнует до сих пор уход Авроры.
Я уверен — я чувствую — что она не оставила бы меня ночью, не сказав ни единого слова. Поэтому я переживаю за нее, хоть и маскирую это для Саванны, под беспокойство за исход всего дела.
Не знаю почему, но Саванна не кажется такой уж испуганной, хотя я прекрасно знаю: если Аврора вернется к отцу, изначальный план Саванны и Дориана провалится, и еще знаю то, что Дориан не простит Саванне осечки. В их дуэте — главный он, и с ним шутки плохи.
Конечно, я его призираю, конечно, я хочу оторвать ему его кукольную головешку, но все мы повязаны, а иметь Дориана Блэка в списке врагов — значит быть практически обреченным. Он вовсе не уставший от жизни богатый чудик, каким я его себе изначально представлял. Дориан Блэк — это зло, и если я говорю зло — значит, я вкладываю в это слово истинный смысл.
