Криворот с досадой отогнал эти мысли.
«Хватит! Не буду думать о Переливчатой. Я должен служить своему племени и только ему одному!»
Но сказать, как известно, намного проще, чем сделать. И мысли не хотели так просто уходить.
Почему он должен стыдиться того, что ему хочется иметь подругу и котят? Разве племени не нужны котята? Разве они - не будущее Речных воителей? Так почему же он не может радоваться их появлению на свет, почему должен сторониться Верболапки?
«Я имею полное право дружить со своими соплеменниками! И даже больше… Какой вред принесут Речному племени мои отношения с Верболапкой?»
У него даже шерсть зачесалась от возмущения. Как смеет какая-то Кленовница указывать ему, что чувствовать?
- Ты не заболел? - спросил Желудь, пихая его в бок.
Криворот замер, не отнимая лапы от носа.
- С чего ты взял? - пробурчал он.
- Тогда перестань вертеться, как будто лежишь на муравьиной куче, - вздохнул Желудь. - Между прочим, некоторые спать хотят.
Криворот виновато замер, успокоился и вскоре уснул.
Когда он открыл глаза, в палатке было совсем светло. Выходит, этой ночью Кленовница не приходила к нему! Он сел и невольно замурлыкал от радости.
- Ты чего это такой веселый? - спросил Желудь, выбираясь из своего гнездышка. - Верболапка приснилась?
Криворот выскочил из гнездышка и шлепнул брата хвостом.
- Мне вообще ничего не снилось! - громко объявил он.
Может, Кленовница услышала его вчерашние мысли и решила не вмешиваться? Конечно, тренироваться под руководством такой опытной воительницы было очень полезно, но как приятно проснуться поздним утром без царапин на шкуре и боли в растянутых мышцах! Криворот уже и не помнил, когда в последний раз так хорошо спал.
Ракушечник распределял утренние обязанности. Увидев Криворота, вылезающего из палатки, он кивком пригласил его подойти.
С удовольствием разминая лапы, Криворот прошел по залитой утренним светом поляне к большой иве, поздоровался с Чащобником и Заряницей. Совокрыл и Можжевельник нетерпеливо царапали когтями землю, готовясь отправиться в патрулирование. Пачкун зевал и почесывался, а Мышелов задумчиво выкусывал грязь, засохшую у него между когтей. Жуконос, непривычно оживленный, следил за покачивающимся кончиком хвоста Цветенницы. Глаза его сияли, и Криворот сразу понял, что Жуконос едва сдерживается, чтобы не наброситься на хвост сестры. Он поискал глазами Верболапку, но ее нигде не был видно, зато из палатки оруженосцев доносилось сладкое похрапывание.
