Я и не знал, что это возможно. Я поднялся вслед за ней по запасной лестнице, и за аварийной дверью нас встретила ночная прохлада.
Дженни быстро пошла по гравию.
– Здорово, да?!
Я вздохнул с облегчением. Фонарь на двери освещал близлежащий участок крыши, а остальное тонуло в темноте, нависающей над городскими огнями. На Дженни были короткие шорты, она поспешно шагала прочь от света, и ее икры светились, как кегли для боулинга. Она направлялась туда, откуда открывался самый красивый вид: стоящие вдалеке небоскребы казались трехмерными, а районы между нами были, наоборот, совершенно плоскими, как равнина со светящейся землей. Я подумал, что небоскребы Талсы скромнее нью-йоркских, но вместе с тем они восхитительно выпуклы.
– Город такой красивый, – отметил я.
Но Дженни не слушала. Она искала что-то возле карниза.
– Черт.
Фонарь над дверью погас. Дженни встала и помахала бутылкой.
– На случай наступления темноты, – объявила она. Голос у нее стал хрипловатый. Думаю, она несколько смущалась, преподнося мне этот сюрприз в виде бутылки виски.
Вдруг из воздуховода у нас за спиной вырвалась струйка пара, пришлось посторониться. Я вернул Дженни бутылку, и она повела меня дальше вдоль выступа на крыше. Я шел след в след. Ее каштановых волос, затылка, пиджака с длинными рукавами в такой тьме совершенно не было видно, так что я шел за отблеском бутылки, болтавшейся возле ее голых ног.
– Виски – отлично, – прокомментировал я.
– Мы вчера его тут спрятали, – объяснила она. – Нам предстоит долгая дорога.
Я не знаю, кого она подразумевала под этим «мы» – всех оставшихся внизу ребят или уже образовалась группа избранных: Дженни и еще один-два человека, которые теперь всем заправляют? Я проторчал с ними в холле весь день и весь вечер. Я подготовился к отвержению – сам себя я считал блудным сыном, появившимся неожиданно, которому, возможно, никто не был рад. Я старался обращаться к друзьям Эдриен с полуулыбкой государственного деятеля. По возможности, здороваясь, я пожимал им руки. Но никто и не интересовался, кто я такой. Мир оказался менее связным, чем я его помнил. Многие из ребят не знали даже друг друга. Может быть, после того как Эдриен переехала в Лос-Анджелес, тусовка распалась. А я уже вообразил, какую речь буду произносить, представляясь. Но возможности для этого не подвернулось. Одна только Лидия признала, насколько внезапным был мой приезд.
– Лидия попросила меня сегодня посидеть с Родом, – сказал я, – у Эдриен. Так что через час мне надо будет вернуться туда.
