Так что когда Эдриен нужно было что-нибудь там купить, я предпочитал подождать перед входом и шагал туда-сюда по шестидесятипятиметровой дорожке. Помню, один раз мы остановились на закате и несколько минут наблюдали, как садится солнце, превратившееся в красный диск, на который уже не больно взглянуть. Я то смотрел на него, то отводил глаза. Свет заливал фонарный столб, стоявший между мной и солнцем, превращая его в тонкую горелую палку. Мне показалось крайне смешным, что я воображал себя ровней Эдриен Букер. Она не знала этого жгучего пламени. Она рисовала строгие массивные фигуры, все ее жесты были черно-белыми. У меня заболели глаза: я любил Талсу за ее огромный размер, ее летний аромат, запах асфальта, химический привкус охлажденного воздуха, вырывавшегося из дверей «Таргета», когда они открывались. А от коровников пахло животной свежестью.
Однажды вечером Эдриен ушла рано: в «Блюмонте» собрались ребята, а она вскоре решила вернуться домой. «Пусть голос отдохнет», – вот что она сказала. Значило ли это, что Эдриен захотела побыть одна? Я решил остаться и напиться. Я заказал виски, который едва мог себе позволить, и повернулся на барном стуле, чтобы осмотреть собравшихся. Мне хотелось почувствовать, что такое тусовка без Эдриен.
Альберт подкатил ко мне почти немедленно. Вообще-то он уселся рядом с таким видом, словно я был ему что-то должен. Спросил, в каком колледже я учусь. «Значит, она для тебя – приключение, – заключил он. И кивнул как-то сам себе. – Ты вернешься туда и будешь всем рассказывать про чокнутую девицу, с которой замутил летом».
Мне хотелось понравиться Альберту. Меня поражало, как он, пьяненький полненький мужичок за сорок, вторил стандартным жалобам подростков – что Талса такой отстойный город, что ей недостает веры в себя, что тут невозможно настоящее искусство. Зачастую его спихивали на самых молодых (то есть на Дженни), и ему такой аудитории было вполне достаточно. А лично я ни разу не беседовал с ним с глазу на глаз. Я воображал, что ему будет любопытно – узнать про меня, новую пассию Эдриен. Он же должен интересоваться, что у нас на самом деле за отношения, как у меня это получилось – встречаться с девушкой, которая была против самой этой идеи.
Но Альберт оказался куда дальновиднее меня.
– А потом, – продолжал он, – через некоторое время ты будешь рассказывать об Эдриен уже не другим мужчинам, а другим женщинам. В любых отношениях в определенный момент ты обязательно вставишь что-нибудь про Талсу и про «девчонку, из-за которой ты чуть там не остался». Женщины будут обожать тебя за это. Это станет частью твоего репертуара. Твои «рассказы про Талсу». – Он согнул пальцы и изобразил ими кавычки.
