Тыквы будто мерцали в жутковатом желто-сером свете. Высокие деревья на краю поля гнулись и раскачивались под порывами ветра.
Здесь все кажется странным. Ничто не выглядит нормально.
Я подбежал к Хэйвуду. Он поднял зонтик так, чтобы я тоже мог под ним уместиться.
— Откуда только взялся этот дождь? — проворчал Хэйвуд. — Утро ведь было замечательное. — На его щеке засохла полоска сырой земли. Он весь взмок от пота, длинные волосы спадали на лицо, закрывая один глаз.
— Да уж, пришлось тебе потрудиться, — сказал я. — Мне работенка досталась легкая.
Он усмехнулся:
— А что, хочешь со мной поменяться?
— Это вряд ли, — сказал я и засмеялся.
Он показал на поле:
— Там еще куча тыкв осталась, а завтра Хэллоуин. Твой отец сказал, завтра может прийти еще больше народу.
Ветер завывал в деревьях. Тыквенные листья колыхались и шлепали друг о друга.
— Я слышал, как твои сестренки говорили об оживших тыквах, — сказал Хэйвуд, взглянув на меня с неожиданно серьезным лицом. — Возможно, это и не шутки.
— Чего-чего? — удивился я. — О чем ты говоришь?
У меня чаще забилось сердце. Неужели он сейчас объяснит мне, почему на этой ферме творится так много странностей?
— Ты знаешь об этом месте? — Сквозь шум дождя я едва расслышал его вопрос. Он почему-то понизил голос почти до шепота. Я покачал головой:
— А что с ним?
Он долго смотрел на меня изучающим взглядом.
— Тебе, наверное, не захочется об этом слышать, Девин. Это страшная история.
— Расскажи, — попросил я. — Мне нужно это услышать. Я хочу знать, что здесь творится.
— Иди за мной. — Он направился к будке, где мне пришлось провести весь день. Там как раз хватило места для нас двоих. По крайней мере, здесь мы были защищены от дождя.
— Знаешь, что было на этой земле раньше? — спросил Хэйвуд, показав на тыквенное поле. — Кладбище.
Я поперхнулся:
— Серьезно?
— Причем очень старое кладбище, — сказал он. — Отец мне рассказывал, что его открыли еще в годы Гражданской Войны.
— Ничего себе, — сказал я. — Хочешь сказать, что под этим полем лежат мертвецы?
Он кивнул.
— Ага. Понимаешь, какая штука: сто лет тут было себе кладбище. А потом явился какой-то фермер и решил все распахать и устроить тыквенное поле.
Меня будто обухом по голове шарахнули. Я не сразу осознал смысл его слов.
— Хочешь сказать, он не выкопал перед этим могилы? И даже не стал перемещать тела?
— Нет, — тихо ответил Хэйвуд, — не стал.
Некоторое время мы молча смотрели на поле. Туман стлался над сырой землей. Он вился среди тыкв, окутывая их призрачной пеленой.
