Красная, черная и белая краска расплылись огромной лужей у наших ног.
Девочки тоже вскочили и отпрыгнули подальше от расползающейся лужи.
— Ты все испортил! — сердито закричала Дэйл.
— Мы себе веселились, — сказала Долли, — а ты все испортил.
— Что здесь происходит? — Через задний двор к нам трусцой бежал папа. — Кто разлил краски?
И первым делом он, разумеется, посмотрел на меня.
— Извини, пап, — сказал я. — Но… тыква… Я взял тыкву, а у нее кожура стала мягкой, и она издавала странные звуки, и на ощупь была как человеческое лицо, а не тыква.
Все это я отбарабанил на одном дыхании. Не прерываясь.
— Которая тыква? — спросил папа.
Я показал. Тыква валялась на земле, касаясь бочком лужицы красной краски.
Папа нагнулся и подобрал тыкву. Постучал по ней пальцем. Сжал в руке.
— Она твердая, Девин. На ощупь — тыква как тыква.
— Но, папа…
Он снова сжал ее в руке.
— Никаких звуков не издает, так?
— Нет, — признал я, покачав головой. — Мне правда жаль. Но…
— Девин, поди сюда, — мягко промолвил папа. Он положил руку мне на плечо и отвел за угол сарая. — Сынок, давай поговорим.
— Ты имеешь в виду наш обычный разговор «как мужчина с мужчиной» на тему того, какой я негодник?
— Да, — сказал он. — Именно такой разговор.
— Я дико извиняюсь за краски, — сказал я. — Но тыква действительно стала странной на ощупь. И…
— Девин, я знаю, что фермерский труд тебе не по нраву. Понимаю, тебе обидно. Но твое плохое отношение мешает всем остальным. Мне нужно, чтобы ты принимал участие в деле и помогал. Ты нужен и девочкам — чтобы заботиться о них. Не надо пугать их и портить их труды.
— Я понял, но…
— Как ты сам думаешь, сможешь исправиться? Это же так просто…
— Конечно, пап, — ответил я. — Нет проблем. Я постараюсь работать усерднее. Обещаю. — Я поднял правую руку, словно давая торжественный обет.
Я говорил совершенно искренне. Мне действительно было неловко. Я не хотел становиться для всех обузой.
Если снова увижу какую-нибудь чертовщину, просто не буду обращать внимания.
Я буду держать нос по ветру и хвост пистолетом все время, что проведу здесь.
Я последовал за папой обратно к скамейке. Миссис Барнс уже помогла девочкам поставить стол, и теперь вместе с ними расставляла на нем новые баночки с красками.
Мы втроем снова взялись за работу. Близняшкам она явно нравилась. Они малевали всякие чудные, придурковатые рожи. Я же рисовал злые, страшные физиономии, в основном — черно-белые.
За работой девочки снова затянули свою любимую тыквенную песенку:
