Чайльд Гарольд | страница 25



Лишь галереи были скрыты тьмою,
Дворец же весь сиял, являя чудный вид.
LXI.
Здесь женского не слышно разговора, —
В гаремах дамы скрыты. Здесь жена,
Как жертва неусыпного надзора,
Душой и телом мужу предана.
Она в плену, но ей не снится воля;
Она любовь и власть супруга чтит;
Детей взрощать ее святая доля.
Они всегда при ней. Их нежно холя,
В душе порочных дум турчанка не таит.
LXII.
В роскошном павильоне, где от зноя
Спасал владыку брызгами фонтан,
Али полулежал; себя покоя,
Лениво он склонялся на диван.
Он вождь и кровожадный, и жестокий,
Но старика благочестивый лик
Не отражал его души пороки;
А пред собой он крови лил потоки
И совершать дела преступные привык.
LXIII.
Хотя Гафиз сказал, что увлеченья
Дней юности мирятся с сединой;
Хотя теосский бард того же мненья,
Но тот, кто глух к мольбам и черств душой,
Кого страданье ближняго не тронет,
Тот с тигром схож по лютости своей;
Кто пред собою кровь струею гонит,
Кто лил ее в дни младости, тот тонет
Среди кровавых волн на склоне мрачных дней.[111]
LXIV.
Гарольд, разбитый дальнею дорогой,
В дворце Али-паши приют нашел,
Но скоро блеск восточного чертога,
Где роскоши воздвигнут был престол,
Ему наскучил. Пышности отравы
Веселья губят скромную среду;
Душевный мир тревожат эти нравы;
Не радуют условные забавы…
Веселье с пышностью не могут жить в ладу.
LXV.
Албанцы полудикие суровы,
Но к доблести им славный путь знаком:
Они труды войны нести готовы;
Когда ж они бежали пред врагом?
Их жизнь скромна; они не лицемерны;
Надежна дружба их, опасна месть;
Их подвиги и удаль беспримерны,
Когда с вождем любимым, долгу верны,
Торопятся они с врагами счеты свесть.
LXVI.
В дворце Али, где к бою все готово,
Гарольд увидел их; судьбой гоним,
Впоследствии он их увидел снова,
Когда случайно в плен попался к ним.
От злых людей, в беде, не жди защиты.
Ему же горец дал приют и кров,
Гостеприимства чтя закон забытый;
Порой не так гостеприимны бритты,[112] —
Как редко нам ответ дают на сердца зов!
LXVII.
Случилось раз, что Чайльд-Гарольда судно[113]
К скалам Сулийским буря принесла;
Бороться с морем было безрассудно,
Но и в стране, где царствовала мгла,
Быть может, смерть матросам угрожала.
Страшил их край коварных дикарей;
Все ж судно, наконец, к брегам пристало,
Где горцы иностранцев любят мало,
Встречая, как врагов, непрошенных гостей.
LXVIII.
И что ж? Их горцы встретили, как братья;
Чрез скалы и ущелья провели;
Зажгли огонь; их высушили платья;
Чтоб их согреть, вина им поднесли
И скромный приготовили им ужин;