А вот, наконец, заключительная телеграмма: «Генерал-лейтенанту барону П. Н. Врангелю. Вам предлагается прибыть 21 марта в Севастополь на заседание Военного совета под председательством генерала от кавалерии Драгомирова для избрания главнокомандующего Вооруженными силами Юга России...» Да, он, можно сказать, победил...
Броненосец «Император Индии» подходил к Севастопольской бухте. Херсонесский мыс был еще прикрыт голубоватым утренним туманом. Несмотря на холодный рассвет, Врангель, поднимавшийся очень рано, уже стоял на носовой палубе в любимой своей позе: ноги чуть расставлены, левая рука на поясе, правая — на рукояти кинжала. Стоял на ветру, без бурки, в тонкой черкесске — пусть все смотрят: вот он какой, Врангель, молодой генерал, без пяти минут главнокомандующий.
Крым распахивался перед ним. А за Крымом лежала вся Россия. И кто знает?.. Врангель вспомнил завтрак перед отплытием — он провел его на «Аяксе», французском флагманском корабле, по приглашению адмирала де Робека и генерала Мильна. Хитрые лисы, как они обхаживали его, льстили, открыто называли преемником Деникина! Дело еще не свершилось, а они торопятся установить новые контакты. Превентивная дипломатия, учиться надо. А еще вспомнился Врангелю милый Павлуша, бесконечно преданный соратник и старый товарищ генерал-лейтенант Павел Николаевич Шатилов. Как он отговаривал его от этой поездки! Во время завтрака французы познакомили их с содержанием английской ноты Деникину. Англичане, как обычно, снова повели двойную игру — на этот раз и с большевиками, и с Деникиным. Их угроза «прекратить в будущем всякую поддержку или помощь какого бы то ни было характера» настораживала. Хотя слова «в будущем» вселяли надежду. Просто он, Врангель, знал англичан лучше, чем Шатилов. Они — торговцы. И не хотят зря разбрасываться капиталами, ставить на побитую лошадку. Им подавай фаворита. Тогда и политика переменится — часу не пройдет.
И стране нужно имя... Армии — вождь. И кто знает?.. Но как настойчив был на этот раз Шатилов, с какой верой он говорил: дальнейшая борьба невозможна, и ты покроешь себя позором, у тебя не осталось ничего, кроме незапятнанного имени, ехать теперь в Крым и брать под командование армию — безумие! Павлуша — добрая душа. Но разве могли остановить Врангеля его слова, если он знал твердо: приходит его час, наступает то мгновение, которого он ждал, может быть, всю жизнь. А другого не будет. Надо рисковать. Он не имеет права уклоняться, если перст судьбы указывает на него. Он пойдет с армией ее крестным путем. Он сможет разделить ее участь до конца: познать радость грядущих побед, а если придется — испить и горькую чашу поражений. Так он сказал французам и так же — этому английскому писаке, что крутился вокруг него весь вчерашний день. И себе он говорит сегодня: он рискнет, игра стоит свеч, Деникин упал и не встанет.
