Появляется характеристика Май-Маевского — первого тогда конкурента: «Генерал Май-Маевский, прославивший себя гомерическими кутежами и швырянием денег, — небольшого роста, очень тучный, с громадным носом сливового цвета, маленькими мышиными глазками. Не будь на нем мундира — комик провинциальной сцены. На должность командира Добровольческого корпуса выдвигает генерала Кутепова (впечатление: крепкий и дельный офицер)...»
Врангель перевернул несколько страниц и бережно расправил смятую, уже несколько затертую и потускневшую четвертушку бумажного листа. «Разговор Деникина с Романовским — сообщено фон Перлофом», — было написано поверху.
«Романовский: Врангель просит направить его с большей частью Кавказской армии на север, в Купянск.
Деникин: Он хотел бы, вероятно, заменить Май-Масвского на посту командующего Добровольческой армией?
Романовский: Поэтому и порочит его за пьянство и разврат.
Деникин: Пока мы повременим с перегруппировкой войск и перемещением барона Врангеля...»
Далее пересказывалась его телеграмма Деникину от 4 ноября: «Сердцем и мыслями я ныне с вами и рад всеми силами вам помочь». Читая ее, Врангель поморщился: поторопился, не выдержал характера, радость глаза застлала... Впрочем, запись его беседы с Деникиным и Романовским свидетельствовала, что трезвый политик вскоре сумел вновь взять верх над генералом, обрадованным повышением по службе:
«Деникин: ...Ну-с, итак, прошу вас принять Добровольческую армию.
Врангель: Предлагаемые вам ранее мною меры перегруппировки войск теперь запоздали, и Харькова нам не удержать.
Деникин: Это все отлично понимают. Это не может повредить вашей репутации.
Врангель: Я забочусь не о своей репутации и не считаю себя вправе взяться за дело, которое невыполнимо.
Романовский: Своим отказом вы ставите главнокомандующего и армию в тяжелое положение. Руководить крупной конной массой кроме вас некому.
Врангель: Прошу дать мне подумать, возможность выбрать своих ближайших помощников.
Романовский: Генерал Май-Маевский с делом окончательно справиться не может, как вы полагаете?
Врангель: О чем же вы раньше думали, простите? Об этом давно знают все. Воспользоваться моей помощью главнокомандующий не пожелал. Тогда меня слушать не хотели, а когда мои предсказания сбылись, меня же призвали спасать положение.
Романовский: Стоит ли о прошлом? Будем думать о настоящем. Главнокомандующий вправе требовать от вас жертвы, эта жертва не ему, а России.
Врангель: Хорошо. Я согласен».
