Коренис бросила на скульптурную группу взгляд, полный страдания, и отвела глаза в сторону.
- Все здесь в вашем распоряжении, - отрывисто сказал Баралдабай. Выбирайте себе любое помещение. Еду вам принесут, Оружие можете оставить при себе - до специальных распоряжений Каранхи. Король может отсутствовать два-три дня. До той поры все выходы отсюда будут охраняться. Если попытаетесь бежать - вас убьют.
Когда Баралдабай ушел, Коренис повернулась к мужчинам.
- Что вы думаете об этих людях, которых Ахуни-и любила, и которые исказили даже само имя богини?
Гвальхмай ответил, и в голосе его звучал металл.
- Им нельзя позволить продолжать существование. Они абсолютно злы и представляют опасность для абенаки.
- Их надо уничтожить, - пробормотал Нунганей.
- Я решила сделать это очень давно, еще там, в моей летающей тюрьме... когда наблюдала за ними из астрального тела, отвращаясь душой от их злых дел. Я знала, что должна сделать, дабы спасти от разрушения мир. И понимала, чем могу заплатить за это. Но мы дадим им шанс, какого они никогда не давали абенаки, брат. Я не помню нынешнего их короля... Возможно, он человек лучшей породы.
Подождем его возвращения. Если тем временем мы обнаружим хотя бы искорку добра в этих людях - или в нем!.. Что ж, попробуем жить спокойно и узнать по возможности больше.
СКВАЖИНА
Каранха, король Нор-Ум-Бега, вернулся в свой город ранним вечером второго дня их заключения. Но когда пленников привели к нему, тьма уже спустилась на остров, отгороженный от низко стоящего над горизонтом солнца исполинской стеной воды.
Огни факелов освещали тронный зал. При первом же взгляде на короля молодой ацтланец понял: этого человека вряд ли смогут обмануть наивные заверения Нунганея о божественном происхождении Коренис и его самого. Незаметным знаком из языка жестов, общего для разноязычных племен Алата, Гвальхмай велел абенаки хранить молчание, и Нунганей кивнул в ответ. Но сделанного не воротишь.
Каранха был гигантом с бычьей шеей и мощной мускулатурой. Руки и ноги его густо заросли рыжими волосами. Огненные космы спадали на яростно блестящие глаза и спутанную бороду короля.
Небрежно развалившись на троне, он угрюмо рассматривал чужестранцев сквозь нечесаные лохмы и время от времени подносил свою мясистую лапу ко рту, чтобы пососать кровоточащую рану на запястье.
Некоторые из присутствующих в зале воинов носили повязки или прихрамывали - отсюда Гвальхмай заключил, что карательная экспедиция правителя против обитателей леса прошла не вполне успешно.
