Многие ведущие политологи и теоретики дипломатии оправдывают закрытый, элитарный ее характер, считая субъектом дипломатии лишь узкую элитную группу, часть господствующего класса, монополизировавшую внешнеполитическую деятельность. Г.Киссинджер в своей известной книге "Дипломатия", написанной в конце ХХ века, утверждает, что модели стабильного мирового порядка вводит обычно элита, имеющая прочные корни и устоявшиеся ценности (что само по себе не вызывает возражений). Он считает, что единственный в европейской истории продолжительный порядок был достигнут на Венском конгрессе, что связано с тем, что государственные деятели, собравшиеся в Вене, — дипломатическая элита европейского общества того времени — были аристократами, людьми одного круга, разделявшими одни и те же основополагающие принципы и моральные запреты. По его логике, и новый мировой порядок, актуальный для конца XX — начала XXI веков, должна инициировать элита, разделяющая столь же высоконравственные принципы и моральные запреты, что и аристократы времен Венского конгресса[1].
Как видим, это — типично элитарный подход к внешней политике. Народные массы при этом либо просто игнорируются, либо их роль принижается, они оказываются лишь объектами высокой дипломатической игры, которые ведут от их имени элиты. Но у человека, ориентированного на демократические ценности, возникает вопрос: а можно ли доверять мировую политику узким элитным группам. Перефразируя Наполеона, можно сказать, что мировая политика — слишком серьезная вещь, чтобы доверять ее дипломатическим элитам. Думается, что структуру субъекта внешнеполитического процесса можно представить в виде схемы: народные массы — классы и социальные страты — социально-доминантные группы — внешнеполитические элиты.
Исследователи современных международных отношений, такие, как Дж. Огвин, Э.Клод и др. считают, что современная внешняя политика осуществляется элитой и для элиты. Так, внешнеполитическая элита США вышла из получивших образование в наиболее престижных университетах представителей высшего и высшего среднего класса и является подгруппой правящей элиты страны. Близкая ситуация — в других странах, считающихся демократическими. Так, в ФРГ на долю высшего и высшего среднего классов, составляющих 5–7 % населения страны, приходится более половины представителей политической элиты. Доля высших классов во внешнеполитической элите еще более значительна. Огвин пишет, что элитарной по своей структуре является и ООН. Ее персонал (особенно наиболее высокого ранга) рекрутируется из выходцев высших и верхних страт средних классов, получивших элитное образование. "Во многих культурах и традиционно в Европе дипломаты рекрутировались из аристократии. ООН унаследовала это политическое неравенство. В определенном смысле в ООН господствует аристократия"
