Вооруженные рабочие захватили почту, телеграф, овладели телефонной связью. Под натиском масс городская дума объявила себя распущенной. Комиссар Временного правительства по Дальнему Востоку меньшевик Русанов бежал в Харбин. Власть перешла к Совету рабочих, солдатских и матросских депутатов.
У тюрьмы гудела толпа. Люди, собравшиеся здесь, терпеливо ожидали, когда комиссия по амнистиям закончит свою работу.
Над толпой раскачивались красные знамена. Выделялся плакат, на котором не очень грамотно было написано: «Да здравствует наша власть и узники капитала!»
Распахнулись железные ворота. Тепло приветствовали владивостокские пролетарии освобожденных. В толпе сновали женщины с корзинками в руках. Раздавали калачи, шаньги, пироги с рыбой. У медного самовара, стоящего прямо на мостовой, толпились шумно переговаривавшиеся арестанты.
На балкон двухэтажного здания тюремной канцелярии вышел худощавый, чуть сутуловатый человек в студенческой куртке, с густой копной темных волос. Его юношеское лицо было сосредоточенно, карие глаза из-под кустистых бровей смотрели проницательно и строго.
— Товарищи! — весело крикнул он, взмахнув студенческой фуражкой.
На мгновение толпа притихла. Рабочие узнали оратора. Это был Константин Суханов — председатель Владивостокского Совета. Он совсем недавно вернулся с нерчинской каторги. Здесь, в этом городе, он, бывший студент Петроградского университета, начинал свою революционную деятельность. Здесь в шестнадцатом году он создал организацию социал-демократов, за что был арестован и предан военно-полевому суду.
Народ хорошо знал Суханова. Разве могли забыть рабочие первое его выступление в Лузгинском ущелье, которое он закончил словами: «Долой самодержавие!»
Толпа возбужденно приветствовала своего испытанного вожака. Кепки, матросские бескозырки, солдатские фуражки то и дело взлетали вверх.
— Здорово, Костя!
— Привет, Лександрыч!
— Товарищу Суханову — ура-а!
Несколько раз пытался начать речь председатель Совета, но его слабый голос тонул в людском гомоне.
Рядом с Сухановым появился широкоплечий моряк с седыми бакенбардами, боцман крейсера «Грозный» Гаврило Коренной — депутат Совета. В плотно сжатых зубах дымилась внушительных размеров трубка. Коренной решительным движением выхватил из деревянной коробки маузер, поднял его вверх и, зычно гаркнув: «Тихо-о!..» — разрядил всю обойму в воздух.
Суханов неодобрительно покачал головой, боцман отошел в глубь балкона.
