Глаза старика засветились восторгом. Он потряс руку сына.
— Вот угодил, спасибо. Ну и занятная штучка!.. На охоте цены нет. Сгодится и в хозяйстве.
Отгорели последние отблески зари. Стемнело. Мать зажгла лампу. Тихон почистил винтовку, надраил медный эфес драгунской сабли.
Сложив руки под грудью, мать стояла у печки и печально смотрела на сына.
На огонек забрел Федот.
— Значит, в тайгу, Тихон? — спросил он, мерцая единственным глазом. — Лучше не придумаешь, тайга сбережет, не прогадаешь.
Ему никто не ответил. Тихон отставил винтовку, забарабанил пальцами по столу. Сафрон Абакумович не спускал глаз с сына.
— Онемели никак, — осердился Федот, — сидят, как лягушки в зной.
Пламя в лампе под потолком вытянулось тоненьким язычком. Федот прикрутил фитиль. Белый отсвет упал на его руку с отстрелянным мизинцем. Тихон пошевелился, взял Федота за руку.
— Приказывают, брат, солдатский долг выполнять. Арестом грозят, лучше уж по собственной воле.
— Солдатский до-о-олг! Приказывают! — насмешливо протянул Федот. — Вот покалечили меня, а я за гроши спину гну с зари до зари. И тебя чуть не уморили… Пусть сынки живоглотов войну до победного тягают.
Часто взмахивая длинными руками, Федот говорил быстро, горячо:
— Вот уж истинно в народе толкуют: кого бог хочет наказать, того разума лишает. Что придумал! Спятил никак?
Послышался стук копыт, приглушенные голоса. С лаем к воротам кинулся волкодав. Зазвенело стремя, заржал конь.
Никита распахнул окно. В сумерках блеснул золотой погон, проступило лицо подъесаула Жукова.
— Беги! Не иначе, за тобой! — сурово прикрикнул Никита, встряхивая брата за плечо.
— Уходи, Тихон, а я их придержу, — поддержал Федот.
— Не мути душу, клещ! Отцепись, не вор по задворкам бегать! — отрезал Тихон.
— Дурак, дурак и есть! Слепнешь, как глухарь на току. Волк лапу отгрызает, чтоб из капкана уйти, а ты раздумываешь.
В окно постучали громко, настойчиво.
— Эй, кто там, уберите кобеля!
Сафрон Абакумович вышел. Загнал собаку в катух. Щелкнув задвижкой, открыл калитку.
Ведя коней в поводу, вошли три казака с желтыми лампасами, за ними Николай Жуков.
— Дома унтер?
— Дома, где ж ему быть… А тебе чего не спится?
— Не твое дело. Приказано беглых ловить.
— И мышь хвалилась, что кота сглотнет, — вмешался Федот.
— Дорогу!..
Сафрон Абакумович посторонился. Бряцая оружием, казаки прошли в избу. Невозмутимо спокойный Тихон предъявил справку полкового комитета.
— Не действительно, — объявил Жуков. — Справка должна быть подписана командиром части, начальником штаба и заверена полковой печатью.
