Кожов бесшумно вернулся к сотне. Отобрал опытных пластунов, стали ждать темноты.
— Кончить без шума, чтоб ни один не ушел.
Налетом руководил Кернога. Зажав в зубах кинжалы, казаки бесшумно скользили к поляне. В несколько минут все было кончено.
Кожов обошел выстроившуюся сотню, поблагодарил за исполнение первого революционного приказа. Сотня выдержала испытание. Не дрогнул и Анисим Колченогов.
У убитого есаула нашли приказ о следовании в Шмаковский монастырь, расположенный в глубоком тылу Красной гвардии. Над Уссурийским фронтом, в случае превращения монастыря в опорный пункт белогвардейцев, нависла бы серьезная опасность. Появилась возможность сразу же доказать на деле свою преданность революции.
Захватив оружие калмыковцев и коней, сотня тронулась через тайгу. Медлить было нельзя.
Через сутки выбрались из чащобы. Надели погоны и георгиевские кресты. Затаились в кустах.
Кожов вскарабкался на дуб, в бинокль рассматривал монастырские постройки.
Отчетливо виднелись сверкающие позолотой купола. Вокруг монастыря тянулась высокая каменная стена с бойницами и башнями. Чугунные ворота наглухо закрыты.
— Крепость! — проговорил он, спустившись вниз.
— Н-да, без хитрости не взять, — согласился Кернога.
— Возьмем. Окрутим монахов. Езжай с той стороны, посмотри.
Кернога стегнул коня, скрылся за лесом.
Кожов задумался. О штурме нечего было и мечтать. Но и отступать он не собирался. Если калмыковцы овладеют монастырем, они перережут коммуникации у станции Шмаково, поставят под свой контроль железную дорогу, закроют путь из Хабаровска.
Вернулся Кернога. Он осмотрел всю стену. Ни одной лазейки.
— Сунул командир нам ежа за пазуху, — чуть заискивающе улыбаясь, сказал Колченогов.
— Трудно, но что поделаешь. Монастырь должен быть взят.
Кожов подобрался к берегу реки, стал наблюдать.
Заходило солнце. У пологого берега сгрудилось монастырское стадо. Коровы забрели по брюхо в воду, отмахивались от наседавшего овода.
Пастухи-монахи безуспешно старались перегнать стадо через реку. Скот нежился в воде, не слушаясь ни окриков, ни бичей, ни собак, поднявших громкий лай.
Из монастырской калитки вышел дородный монах в черном нанковом подряснике. Раскрыв ворота и побрякивая ключами, подошел к берегу.
— Эй, торопись, гроза надвигается, — донесся его сильный голос. — Отец игумен гневается…
Кернога поспешно подошел к Кожову, торопливо сказал:
— Поможем монахам. Заодно и помолимся за здоровье наказного атамана. Верное дело!
