Беспечно насвистывая, Колченогов ушел. Не спавший всю ночь Кожов растянулся под кустом орешника, укрылся буркой. Через час его разбудил Кернога.
— Опять Анисим смущает народ, — хмуро доложил он.
Кожов встал, поправил оружие.
Прошли к полянке, где расположилось на отдых большинство казаков. Из-за деревьев доносились недовольные голоса.
— Наделал подхорунжий делов. Подохнем здесь. Шляемся по тайге десятые сутки, а толку нет: ни красных, ни белых, — говорил Колченогов.
Казаки сидели за картами вокруг костра, угрюмо молчали. В траве стояла опорожненная наполовину четвертная бутыль.
— Да, втянул нас подхорунжий в дельце, — раздумчиво протянул один из игроков.
Кожов решительным шагом подошел к костру.
— Ты чего ноешь, людям душу поганишь?
— А не правда, что ли? — тасуя карты, отозвался Колченогов. — Заварил брагу без хмеля, ну и хлебай сам, а мы обратно подадимся.
Кожов пнул бутыль ногой. В тишине раздался звон стекла.
— Ты ее покупал?
Колченогов бросил карты, поднялся.
— Седлай, станичники, коней! — скомандовал он. — Повинную голову и меч не секет.
Сдержав дыхание, Кожов отчеканил:
— Вперед выше своих ушей прыгни, потом командуй.
Колченогов изогнулся, вырвал клинок и бросился на Кожова. Шашки, высекая искры, скрестились. Клинок, тоненько посвистывая над головой Кожова, сбил с него черную папаху. Кожов сделал выхлест вправо. Колченогов прикрыл обухом шею, и в тот же момент стремительный кожовский удар выбил из его пальцев шашку. В руках Кожова сверкнул маузер.
Остекленевшими глазами Колченогов уставился на дуло пистолета.
— Ну как, атаман? — насмешливо спросил Кожов, надевая папаху. — По законам военного времени — расстрел… А-а?
Стиснув кулаки, Колченогов молчал.
— Не ждал я от тебя такого подвоха. Замах орлиный, а удар воробьиный, — сурово говорил он, не опуская маузер. — Сам решай, что с тобой делать.
Темные глаза Колченогова блеснули.
— Не трус, подхорунжий, стреляй.
Кожов прицелился. Колченогов побледнел.
— Буду верен товариществу, — глухо уронил он.
— Тебя я знал как хорошего товарища.
Кожов сунул маузер в кобуру. Приказал построиться.
— Воевать, станичники, собрались или в бабки играть? Кому по душе, крой с нами. Скоро через линию фронта двинем. Кто не желает, не неволю, поворачивай оглобли, к бабе на печку. Нам трусов не надо. По доброй воле решали.
Кожов прошел мимо стоящих вокруг костра казаков, заглядывая в глаза каждого.
— Давайте обсудим положение. Я могу сложить полномочия командира, пусть командует, кого изберут. Мое решение твердое, назад не пойду, виниться не в чем.
