Лариса. Я чувствовала, что-то происходит. У тебя кто-то есть?
Скворцов молчит.
Что ты молчишь? Есть? (Кричит.) Есть?
Скворцов. Нет.
Лариса. Я тебя прошу, прошу тебя – останься. Одну ночь у тебя прошу! Я пока ещё жена.
Скворцов. Там дела, люди.
Лариса. Люди? А мы кто? Я твоя жена, Коля…
Скворцов. Если ты жена, приезжайте ко мне, живите со мной, уважайте мою жизнь тоже. Сейчас такое время – надо быть вместе. Понимаешь? Я иногда лежу один ночью и думаю: «А если большая война начнётся? Я тут – они там…» И такой сон мне недавно приснился… сижу у телевизора, на экране – руины… и этот ведущий – забыл, как его… ну змей такой, с такой улыбочкой – сообщает: «Мы сейчас наблюдаем с вами, что осталось от Лондона после удара российских стратегических сил возмездия…» А я сижу на диване и думаю: «Ты чего, гад, радуешься? Мои же там!» Такой вот сон… аж прошиб… А если вдруг оно так и будет, как я вас там защитить могу?.. Теперь вот ещё и ребёнок…
Лариса. А Карина? Захочет ли она? Здесь же спокойнее.
Скворцов. А у нас люди не живут, что ли? Детей не рожают?.. У тебя там дом, квартиры… Отдадим им наш дом. Я всё им отдам… Хочешь, переедем в Москву? Пойдёшь играть в какой-нибудь театр… Ты же раньше страдала, что превратилась в лондонскую домохозяйку. Давай! Я проплачу. В любой театр, какой ты скажешь!
Звонок в дверь.
Лариса. О господи, это Долорес.
Скворцов. Ну ладно, иди… Приведи Витьку сюда… И эту мать-одиночку.
Лариса судорожно прижимается к нему. Целует его, плачет.
Лариса. Коленька! Родной… родной… Не говори так больше никогда. Я тебе не чужая… Как ты мог такое сказать?! Я твоя…
Скворцов. Ты моя, моя. Я знаю… Иди.
Лариса, вытирая слёзы, уходит. Появляется Долорес. По-прежнему – в костюме казака, на каблуках, с женской сумкой. В руках большой пакет.
Долорес. Вы уже ходите?
Скворцов. А ты думал, я на инвалидность подавать буду?
Долорес. Вы великий человек. Отец сказал, обычно восстановление занимает сутки. Вы действительно подготовлены.
Скворцов. Долорес, что там было в полиции? Мне доложили, вроде до парламента дело дошло…
Долорес. Парламентарий Маартен дружит с отцом. Они написали поручительство, что вы не представляете угрозы для общественной безопасности Нидерландов и у вас не было умысла причинить вреда их гражданам и гостям. Также они подтвердили, что вы не руководствовались мотивами гомофобии, когда пытались нарушить общественный порядок.
Скворцов. А я нарушил?
Долорес. Я полицейским сразу сказал, что это был перформанс, но только, как говорят французы, в стиле «новель а ля рюс»…
