14:02. Агата вздрогнула и проснулась. Из громкоговорителя доносился голос:
– Дамы и господа, переведите, пожалуйста, свои часы на полтора часа вперед. Во время нашего путешествия мы будем жить по так называемому Вагонному времени. Мы сообщим вам о дальнейших изменениях.
Агата села в кровати.
– Вагонное время? – И перевела все свои часы вперед.
15:32. Агата вынула Жалобную книгу, ручку и начала писать: «Уважаемый…» – вагон тряхнуло, и рука дрогнула. Буква «й» растянулась на всю страницу.
– Ц-ц, – цыкнула Агата.
Она вырвала лист и скомкала его. «Уважаемый…» – начала она опять и замерла. Поглядела в окно. Поезд летел сквозь заросли кустарников.
В австралийских зарослях все вечно хрустит и шипит. Деревья здесь тянутся к небесам, точно молят о пощаде, а густо-красная почва застревает под ногтями, пачкает одежду и никогда не оставляет в покое.
Агата вдруг вспомнила о Роне: темно-рыжие, как медный провод, волосы, приглаженные на макушке, волнистая челка и ровный пробор сбоку. Когда они встретились, ей было пятнадцать, а ему восемнадцать.
То было время, полное сомнений и тайн. Жизнь казалась странной штукой: Агата редко слышала собственный голос, и ей все время чудилось, что за ней наблюдают. Она не любила, когда ей смотрели в глаза. Тело потихоньку вело ее по той дороге, по которой Агата идти не хотела – к зрелости. Никто так и не объяснил ей, что делать, когда она станет женщиной. Она все округлялась и надеялась, что никто не видит, что творится у нее под одеждой.
Агата впервые увидела Рона в парке, неподалеку от бабушкиного дома. Возращаясь из школы, она все пыталась понять: замечают ли прохожие, как она беспокойно обдумывает каждое свое движение?
Его первые слова в ее адрес?
– Подай-ка нам мяч, а.
«Ну все, конец», – подумала тогда Агата. Парни играли в крикет. Она услышала Рона, но взгляд не подняла. Краем глаза заметила мячик и вся напряглась. Он катился к ней, становясь все больше и больше, точно снежок.
– Подай-ка нам мяч, а.
А потом Рон прикрыл глаза рукой от солнца и так на нее посмотрел… и так к ней подошел… так с ней заговорил… Какой же у него был голос! Какие движения! Какая осанка!
– Сложно было поднять? – он улыбнулся и поднял мяч сам.
Это был не вопрос.
Агата уставилась в землю.
– Ну ладно, – сказал Рон и пошел прочь.
Но Агата заметила, что шел он уже не столь уверенно. И той ночью, лежа в кровати, сна ни в одном глазу, она глядела в потолок и все думала о нем и его походке.
