И только в этот миг мы осознаем наконец, что не природная катастрофа сотрясла стены, а сражение. При землетрясении оружие не нужно.
Ружья исчезли, потому что их забрали люди.
Солдаты исчезли, потому что кто-то нас атакует…
Симпы, думаю я.
Это симпы, надеюсь я. Ужасные, но все-таки люди.
А другая возможность настолько пугает, что о ней и думать не хочется.
Потом я ощущаю, как меня касается рука Ро. Он тяжело дышит, будто обежал все коридоры Идиллии, разыскивая меня. Наверное, так оно и было на самом деле.
– Дол, – говорит Ро, задыхаясь. – И Тима. Вот вы где.
Из-за его спины выходит Лукас. Он обхватывает меня за талию и на мгновение так крепко прижимает к себе, что мои ноги почти отрываются от земли.
Он ничего не говорит, но я вижу его мрачные глаза и ощущаю его пульс, когда обхватываю его за шею. Я могу прочесть каждый тяжелый удар его сердца.
Ничего не случится с тобой, Дол. Никогда. Обещаю.
Потом я осознаю, что, пожалуй, я и ощущаю Лукаса, но сами эти слова исходят откуда-то еще.
От кого-то еще.
Это Ро. Я слышу, как он тянется ко мне, отчаянно, бессознательно, и это чувствуется как наше последнее общее мгновение.
Это в прошлом.
Однако мое сердце отчаянно колотится.
Когда я снова чувствую под ногами твердую землю, то уже знаю, что не стоит сейчас прислушиваться к собственному сердцу или к чьему-то из окружающих.
Потому что мы вдруг оказываемся среди множества солдат, заполнивших коридоры горы Белтер, в то время как на нас нападает некий невидимый враг.
В главном ангаре мы смешиваемся с толпой мужчин, стремительно открывающих ящики с амуницией и вооружающихся до зубов. Ро хватает патронташ, и я повторяю его движение, надевая на себя такой же. Как будто с рождения знала, как поступать с патронташем.
Лукас и Тима без слов делают то же самое. Вокруг царит отчаянный шум, хотя вроде бы никто ничего не говорит. Сирены все равно заглушат любые слова.
Перед нами появляется Епископ:
– Вы в порядке? Все вы?
Он окидывает нас взглядом, пересчитывая. Девчонка-грасс, Горячая Голова, Пуговица, Трусиха. Более или менее в порядке. Мне не нужно заглядывать в его сознание, чтобы убедиться в этом.
Однако времени нет, и Епископ быстро говорит:
– Туннели разрушены. Каким-то образом. Разведчики никого не видели, так что я не знаю в точности, что происходит, но мы должны поспешить. Центральный коридор оседает. Если он обрушится, мы через несколько минут окажемся отрезанными от внешнего мира.
Комната вокруг меня вздрагивает, с потолка летят куски камня. Я отгоняю панику и кричу сквозь общий шум:
