Танцор кивает, задумавшись:
– Угодил прямо в гадючье гнездо, когда спускался чинить узел. Они прятались в трубопроводе, я и не заметил. Самые опасные.
– Малышня.
Танцор снова кивает:
– Яда кот наплакал, зато злости хоть отбавляй. Яйца еще не откладывают, но кусают от души. К счастью, у нас был антидот – у Гаммы выменяли.
У нас в Ликосе антидотов не водилось.
Танцор наклоняется ко мне:
– Так вот, Дэрроу, запомни: мы тебя бросаем в такое гнездо, где гадючья мелочь кишмя кишит. Через три месяца – экзамены в училище. Будешь заниматься и с Маттео, и со мной, только имей в виду: если не перестанешь кукситься, не бросишь это свое самокопание, то наверняка провалишься или того хуже – засветишься уже в училище. Тогда всему конец!
Я беспокойно ерзаю на стуле. В первый раз меня пробирает страх – не тот прежний, что Эо меня не узнает, а самый примитивный страх смерти. Что за враги встретятся в училище, какие преподнесут сюрпризы? Так и вижу их презрительные усмешки.
Хлопаю Танцора по коленке:
– Не переживай! Ты знаешь, мне терять нечего. Все, что можно, у меня уже отняли. Потому я и полезен как оружие.
– Нет! – вскидывается он. – Ты больше, чем оружие. Жена завещала тебе не месть, а мечту, ты должен ее хранить – и исполнить! А потому перестань исходить ненавистью, ты сражаешься не против золотых, что бы там ни говорила Гармони, а за мечту Эо, за свою семью, за свой народ!
– Это говорит Арес? Или ты?
– Я не Арес, – повторяет Танцор уже в который раз. Я ему не верю. Достаточно вспомнить, как смотрят на него люди. Он кумир даже для Гармони. – Послушай свое сердце, Дэрроу, и ты поймешь, что ты добрый человек, которому придется творить зло.
Я сжимаю кулаки. Странное, незнакомое ощущение: на руках больше нет мозолей и шрамов, но костяшки пальцев все так же белеют.
– Понятно. Но вот только одного я никак не возьму в толк: если я добрый, то почему мне так хочется творить зло?
Маттео не может учить меня танцам. Показал пять основных схем, принятых у ауреев, и урокам пришел конец. Золотые уделяют больше внимания партнеру, но движения те же самые. Дядька Нэрол хорошо натаскал меня. Все пять удаются мне куда лучше, чем самому розовому. Для пущего эффекта я даже завязал себе глаза и исполнил их один за другим без музыки, по памяти. Сотни вечеров, проведенные в бесконечных повторениях под аккомпанемент цитры и слова песен, не прошли даром, а новое тело скорее помогает, чем мешает. Мышцы сокращаются по-другому, зато они сильнее и выносливее, сухожилия лучше растягиваются, а нервы работают быстрее. Закончив замысловатую последовательность движений, я чувствую приятное покалывание во всем теле.
