– Не напирай на «р», – советует Танцор. Уселся за спиной и терпеливо ждет, пока я закончу читать с планшета. – Помягче, не так раскатисто. Представь, что у тебя каша во рту… а «л», наоборот, потверже.
Дым от его сигареты напоминает о доме, но перед глазами стоит лицо Нерона Августуса – спокойное, со снисходительной ухмылкой.
– И это все, что вы можете? – надменно произношу я в зеркало.
– Прекрасно! – Танцор зябко передергивает плечами и аплодирует, хлопая здоровой рукой по коленке.
– Скоро эта хрень мне во сне будет сниться, – с отвращением говорю я.
– Вот и славненько, только за выражениями следи, – грозит пальцем Танцор, – чтобы больше никакой «хрени».
Яростно скалюсь в ответ:
– Если сам себя повстречаю на улице, тут же возненавижу. Возьму тесак и расхерачу от очка до сосалки, а потом подвешу над костром коптиться. Эо стошнит от одного взгляда на меня!
Танцор хохочет, потом горестно вздыхает:
– До чего же ты еще сопливый! Все забываю, сколько тебе лет. – Достает флягу, делает глоток и бросает мне.
Хмыкаю, прежде чем отхлебнуть.
– В последний раз дядька Нэрол мне туда что-то подсыпал… Ты вспомни, где я рос. Я уже не молод.
– Да я не в обиду, Дэрроу. Вроде знаешь, что делаешь и зачем, но потом вдруг теряешь перспективу и начинаешь себя осуждать. Вот сейчас глядишь на свою золотую рожу, и тебя тошнит, точняк?
– Точняк. – Снова прикладываюсь к фляге.
– Пойми, Дэрроу, ты ведь только играешь роль! – Танцор сгибает палец, и из перстня выскакивает короткое кривое лезвие. Я понимаю, что это не угроза, не то мигом бы вколотил самому в глотку. Он берет меня за палец и делает надрез. Выступает капля крови. Красная. – Помни, кто ты на самом деле!
Сосу палец, вздыхаю:
– Пахнет домом… Мать варила кровяной суп со змеиным мясом. Получалось неплохо.
– Туда макаешь лепешку и посыпаешь сушеными цветами бамии… – кивает Танцор.
– А ты откуда знаешь?
– Моя варила такой же на праздник лавров. Только мы вечно их просирали Гамме.
– Ну, за Гамму! – смеюсь я, поднимая флягу.
Танцор молча разглядывает меня, потом вдруг мрачнеет:
– Завтра Маттео начнет учить тебя танцам.
– Честно говоря, думал, учить меня будешь ты.
Он огорченно хлопает себя по ноге:
– Давненько я не танцевал… А ведь первым считался в поселке. Летал, как ветерок в пустой штольне. Проходчики всегда лучшие танцоры. Я работал проходчиком несколько лет.
– Я так и понял.
– Правда?
Киваю на шрамы у него на шее:
– Только проходчика змеи могут столько раз укусить, забойщику сразу другие помогут. Меня тоже кусали, но мне хоть на пользу пошло, сердце увеличилось.
