— наполняет барабан, выплевывая отстрелянные гильзы на пол.
Секунду помешкав, мексиканец опрокинул диллинджер назад.
— Чертовы гринго со своими шестеренками. — Пако сдул пороховые газы, спрятал пистолет и уронил Масляного Джека под бар. Потянувшись, торговец достал с полки квадратную бутыль, уцелевшую в перестрелке. — Местное пойло не такие помои хоть?
Мексиканец налил виски в стакан и влил его в себя как ни в чем не бывало, отвернувшись к собранию спиной, обтянутой в кожу с тиснением: «ЛА КОНКИСТА ГРАНДЕ. Петролео-и-комбустиблес», и над кормой штанов, почти по-английски: «║Мы уважаем вас!»
Пепел выжидательно прищурился. Он вернул самозарядный револьвер в кобуру, готовый тут же выхватить его снова. Аккуратно переступая остроносыми сапогами, стрелок пробрался между столиков и остановился у выхода.
— Я вот что не пойму, — произнес он, не оборачиваясь. — Как бармен не узнал, что перед ним индеец? Он же не слепой.
— Слепой, — отозвался торговец, давясь крепким виски. — Слепой, я забыл досказать.
— Испоганил весь анекдот, — промычал из-под стойки раненый Джек. — Я ж говорил.
— Еще, — добавил Пепел. — «Кукарачас» — так называют южных индейцев. Эти не пьют до глубокой старости. У нас их зовут клопами.
Он распахнул короткие створки и вышел.
Прямо перед «Енотом», попирая крыльцо передними шинами, стоял мексиканский дизельный лоурайдер. Опасный и длинный как варан, автомобиль осел на гидравлике, скалясь широким радиатором и покачивая фонарями на железных удилах.
Машина представляла собой чарующее зрелище. Вдоль борта тянулись аляповатые росписи с водопадами, пальмами и знойными красавицами в нагрудных повязках и без. Капот был отведен под замысловатую композицию из лика Богородицы в окружении роз, хищных зверей и огнестрельного оружия. Все «муралес», бандитские воздушные фрески, вылиняли и облезли, побитые солью и ветром двух континентов. У Девы Марии, помимо двух воздухозаборников на плечах, росла уж вовсе непристойная борода из дегтя. Мелкие вмятины и пулевые отверстия в дверцах были аккуратно замазаны глиной.
Вот и все, что успел рассмотреть Пепел в этом гибриде искусства и инженерной мысли: из кабриолета выпрыгнули два приземистых латиноса и направили громадные дробовики ему в грудь.
Позади громко отрыгнул Пако.
— А вообще, — объявил он, — разговор к тебе есть, ми компа.
Он прошел мимо американца к машине, хлопнул его по спине и отдал знак бритоголовым ватос-эрманос.
Один бандит распахнул для стрелка облезлую дверцу, а второй дробовиком пригласил его сесть. Сиденье было обито ягуаровой шкурой, и Пепел с удовольствием откинулся назад. Машина заревела и тронулась, качнувшись на шинах. В лицо ему ударил сладкий аромат ночной прерии.
