После нескольких недель мучительных переживаний они попытались прекратить свои отношения. В течение двух дней они никак не общались друг с другом; наконец на третий в шесть часов утра не выдержал Филип. При звуке его голоса в трубке вся решимость Чарли тут же исчезла.
Снова начались дни счастья и отчаяния. Вопрос о том, чтобы как-то оформить свои отношения становился неразрешим. Филип не хотел бросать дочерей, и не в характере Чарли было разрушать семью.
Вытерпев несколько месяцев таких мучений, Чарли решила, что раз вся причина в ней, то она и должка найти выход. Ничего не сказав Филипу, она договорилась со своей компанией о переводе ее в нью-йоркское бюро. Только получив назначение на новую работу, она сообщила Филипу о своем решении.
— Ты должен еще раз попытаться спасти свой брак, — сказала она со слезами на глазах. — Я уверена, что если меня здесь не будет, вы с Ванессой сможете все уладить. Ты не можешь бросить свою семью. Если ты сделаешь это из-за меня, в конце концов ты меня возненавидишь, а я этого не вынесу.
Чарли была настроена так решительно, что Филип вынужден был согласиться с ней, признавая, что из четырех женщин в его жизни, она обладает наиболее сильным характером.
В течение следующих шести месяцев Филип и Ванесса пытались спасти свой брак, но все было напрасно. Когда они в очередной раз крупно поссорились, Филип не выдержал. Он переехал в свою служебную квартиру, что его поверенный в беседе с журналистами назвал «временным раздельным проживанием». За исключением одного телефонного звонка Чарли, когда ни он, ни она не сказали, что каждый из них думал и чувствовал, Филип не поддерживал никаких связей с ней, хотя думая о ней постоянно.
В Нью-Йорке Чарли тосковала. Работа, которая раньше занимала каждую ее свободную минуту, теперь не доставляла никакого удовольствия, потому что Филипа не было рядом, чтобы разделить с ней ее успехи и трудности. Она чувствовала себя так, будто шла по бесконечному темному туннелю и не видела для себя никакого просвета. Друзья жаловались, что она потеряла свою живость, и были правы. Она никогда не отказывалась от приглашений, считая, что ей полезно чем-нибудь занять себя, но люди, с которыми она встречалась, казались ей скучными и не остроумными, а мысли о сексе не с Филипом были просто невыносимы.
По мере того как проходили месяцы, Чарли все чаще задавала себе вопрос, неужели она всегда будет чувствовать себя такой печальной, такой опустошенной. Но все изменилось в один чудесный апрельский день.
